Выпуск II. Том 7
Шрифт:
— Я понимаю… — отозвалась Хильда.
— Я очень рада, что мне довелось познакомиться с тобой и Дэвидом, — призналась Лидия. — Как хорошо, что вы приехали.
— А я в последние дни все чаще думала: лучше бы мы не приезжали! — отозвалась Хильда.
— Я знаю. Вы, должно быть… Но, знаешь, Хильда, мне кажется, что случившееся не так уж потрясло Дэвида, как можно было ожидать. Он такой чувствительный и мог бы окончательно потерять душевное равновесие. А в действительности после того рокового дня он, как бы это сказать, окреп духом…
Хильда
— Значит, ты тоже это заметила? — спросила она. — Ведь это так страшно… Но это в самом деле так, Лидия!
Она помолчала минуту, вспоминая слова, произнесенные ее мужем накануне вечером. Откинув со лба светлые волосы, он нетерпеливо пытался объяснить ей:
— Хильда, помнишь то место в «Тоске», когда Скарпиа умер и Тоска зажигает свечи у его изголовья и в ногах? Помнишь, что она поет: «Теперь я могу простить его». То же самое чувство испытываю и я по отношению к отцу. Теперь я понимаю, что все эти годы но мог простить его, хотя и старался… А сейчас ненависть исчезла, испарилась, и я чувствую себя так, будто у меня огромный груз с плеч свалился.
Тогда она спросила, пытаясь преодолеть внезапно охвативший ее страх:
— Потому что он умер?
— Нет, нет, ты не поняла, — ответил он, слегка заикаясь от волнения. — Не потому, что он умер, а потому, что исчезла моя по-детски слепая ненависть к нему…
Хильда вспомнила эти слова сейчас…
Ей хотелось повторить их женщине, стоявшей рядом, но она инстинктивно чувствовала, что лучше этого не делать.
И вслед за Лидией вышла из гостиной в холл.
В холле они застали Магдалину с небольшим свертком в руках. Увидев их, она вздрогнула.
— Это, должно быть, та покупка, которую сделал мистер Пуаро. Я видела, как он только что положил ее здесь. Интересно, что это.
Она, неестественно хихикая, поочередно посмотрела на Лидию и на Хильду, но взгляд у нее был зорким и встревоженным, он скрывал ее истинные чувства под напускной веселостью.
Лидия удивленно подняла брови, но тем не менее сказала:
— Я должна пойти посмотреть, что с обедом.
Магдалина, все так же по-детски хихикая, но с каким-то еле уловимым отчаянием в голосе, произнесла:
— Мне очень хочется хоть одним глазком взглянуть…
Развернув сверток, она вскрикнула и уставилась на предмет, который держала в руках.
Лидия и Хильда обернулись и тоже посмотрели на на этот предмет.
— Это — фальшивые усы, — озадаченно сказала Магдалина. — Но… зачем?..
— Фальшивые усы? — с недоумением спросила Хильда. — Но…
— …у мистера Пуаро роскошные собственные усы, — закончила за нее фразу Лидия.
Магдалина заворачивала усы в бумагу.
— Ничего не понимаю, — призналась она. — Это какое-то безумие. Зачем мистеру Пуаро фальшивые усы?
2
Пилар, выйдя из гостиной, медленно шла через холл. В это время из двери, ведущей в сад, появился Стивен Фарр.
— Ну, что, семейный совет окончен? Прочли завещание?
— Я не получила пи единого пенни, — расстроенно ответила Пилар. — Это завещание было составлено много лет назад. Дед оставил деньги моей матери, но, раз она умерла, ее доля возвращается им.
— Да, неприятно, — согласился Стивен.
— Будь старик жив, — продолжала Пилар, — он бы составил новое завещание. И деньги достались бы мне — куча денег! А со временем, может быть, он бы оставил мне все свое состояние!
— Что было бы крайне справедливо, не так ли? — улыбнулся Стивен.
— А почему бы и нет? Я ему нравилась больше всех!
— Ну и алчность! Прямо настоящий золотоискатель!
— Мир очень жесток к нам, женщинам, — мрачно отозвалась Пилар. — Мы должны сами заботиться о себе, пока молоды. Старым и уродливым уже никто не захочет помочь.
— В этом больше истины, чем хотелось бы думать, — медленно сказал Стивен, — но не совсем справедливо. Альфред Ли, например, искренне любил своего отца, несмотря на то что тот обходился с ним сурово и портил ему настроение.
— Альфред — человек неумный, — вскинула голову Пилар.
Стивен засмеялся.
— Ладно, не стоит особенно беспокоиться, красотка Пилар, — сказал он. — Семейство Ли не бросит вас на произвол судьбы.
— Чего тут смешного? — рассердилась Пилар.
— Пожалуй, и вправду ничего смешного нет, — отозвался Стивен. — Я плохо себе представляю, как вы уживетесь с ними, Пилар. А в Южную Африку вы готовы поехать?
Пилар кивнула.
— Там много солнца и воздуха. Но надо тяжело работать. Вы умеете работать, Пилар?
— Не знаю, — неуверенно откликнулась Пилар.
— Вы бы, конечно, предпочли весь день сидеть на балконе и есть сладости? И стать толстой-претолстой, с тремя подбородками?
Пилар засмеялась.
— Я рад, что развеселил вас, — сказал Стивен.
— Я так надеялась повеселиться на Рождество, — вздохнула Пилар. — Я читала, что в Англии на Рождество царит радость, все едят печеный изюм и подают пылающий огнем сливовый пудинг, а в святки жгут большое полено.
— Все так бы и было, не случись этого убийства, — сказал Стивен. — Давайте зайдем на минутку в одно место. Лидия вчера показала мне свою кладовую.
Он ввел ее в комнату, размером чуть больше стенного шкафа.
— Видите, Пилар, здесь целые ящики с печеньем, вареньем, апельсинами, финиками и орехами. А вот…
— Ой! — хлопнула в ладоши Пилар. — Какие красивые эти золотые и серебряные шары!
— Они должны были висеть на елке вместе с подарками прислуге. А вот блестящие от мороза снежные человечки, которым предстояло украсить обеденный стол. А это — разноцветные воздушные шары, которые оставалось только надуть!
— Ой! — Глаза Пилар сияли. — А нельзя сейчас надуть хоть один? Лидия не будет сердиться. Я так люблю смотреть, как взлетают воздушные шары!