Высокая ставка
Шрифт:
Тут Маклиш не выдержал, перегнулся через стол и схватил Сэла за лацканы фрака.
— Убери свои вонючие лапы, — со свистом прошипел Сэл, словно ядовитая змея, прежде чем ужалить, — не то я размозжу твои мозги по этой затраханной каюте.
Маклиш понял, что Сэл не шутит, и застыл на месте. А Сэл вдруг представил себе, как уперся дулом «вальтера» в живот Маклиша и нажал на спусковой крючок. Кровь потекла по руке, когда девятимиллиметровая смерть прорвала кишки капитана и селезенку, застряв в позвоночнике. Маклиш обмяк, как пустой мешок, и со стоном распростерся на полу. Эта картина
И вот тут-то Сэл понял, что в «Толл Колд Уан» потерял нечто большее, чем некоторое количество крови.
Несколько мгновений, показавшихся Сэлу вечностью, Маклиш в упор смотрел на него, затем отпустил.
— Завтра, когда корабль причалит в Рио, — сказал он холодно и властно, — вы уберетесь отсюда до того, как по трапу спустится новый пассажир. Я не желаю вас больше видеть. А теперь — вон.
Сэлу не потребовалось и пяти минут, чтобы сложить вещи. Чемодан и рюкзак. Несколько рубашек. Пара или две брюк, фрак. Даже дерьмовых бритвенных принадлежностей не было — он носил теперь бороду. Дешевый одеколон, зубная паста, дезодорант, портативный проигрыватель, несколько книг из судовой библиотеки и семь с половиной тысяч американских долларов в банкнотах. И конечно, полуавтоматический девятимиллиметровый «вальтер».
Сэл сидел на краю кровати и сосредоточенно рассматривал «вальтер», проклиная себя. «Надо же было все испортить. Собственными руками. Теперь у меня нет ничего: ни укрытия, ни работы. Я все послал к черту. А ведь мог оставаться здесь хоть всю жизнь или по крайней мере до того времени, как скоплю достаточно денег, чтобы начать все сначала. И капитан ко мне хорошо относился, ценил как музыканта. А что я буду, черт возьми, делать теперь? Где я найду работу в этой задроченной Бразилии? Ведь я не знаю и десятка слов на испанском, или португальском, или на каком они там говорят. Из-за сумасбродной девчонки с голосом падшего ангела. Я все бросил. Иисусе, ты слышал, как она пела сегодня? Ты слышал? Поверь, я никогда ничего подобного не слышал. Откуда это у нее? Такая глубина понимания, такая чистота чувств, такая выразительность, такая мелодичность, такая, такая... душа? Кто она? И что я буду без нее делать? Влачить жалкое существование? Ее талант — как радиация. Или что-то в этом роде. Она зажгла во мне огонь. Пробудила вдохновение. Как же я смогу теперь...»
В дверь тихо постучали. Должно быть, Изабель. Удивилась, что я не пришел ночью на главную палубу поздравить ее и сказать «до свидания» перед прибытием в Рио. Он ничего не сможет ей объяснить. Ведь это его проблемы. Пусть будет доволен тем, что неделю-другую поработал с ней. Кто знает, может быть, именно с их встречи и начнется ее блестящая карьера? Нет. Нечего обольщаться, но как она пела его песню! Как божественно пела!
В дверь снова постучали, и тихий мужской голос произнес:
— Извините.
А может быть, это Маклиш? Продумал ситуацию и решил оставить его на корабле? Сэл быстро сунул «вальтер» под матрац и шагнул к двери. «Не задирай нос, — сказал он себе. — Не вздумай оскорблять капитана». С деланной непринужденностью Сэл отпер
В ярко освещенном коридоре, опираясь на палку, стоял Джованни Джемелли.
— Мистер Толедано, если не возражаете, я хотел бы с вами поговорить.
Сэл был совершенно обескуражен. Вот уж кого он не ожидал увидеть у своих дверей. Что привело сюда этого безобразного, изуродованного старика? Сэлу неприятно было на него смотреть.
— Да, конечно, пожалуйста... Но нам запрещено принимать пассажиров в своих каютах. — «Что за глупости я говорю?»
Джованни Джемелли улыбнулся.
— Не думаю, что эти правила распространяются на таких стариков, как я. Кроме того, по лестницам очень трудно взбираться. Почему бы нам не поговорить в вашей каюте?
— Конечно, сеньор Джемелли, — он быстро оглядел каюту, — но здесь очень тесно... — Сэл отступил, пропуская старика.
— Все нормально. — Улыбка не сходила с лица Джемелли. — Я займу не очень много места. — Он стоял, ожидая, когда Сэл пригласит его сесть.
— О, — произнес Сэл, наконец-то придя в себя, — здесь нет стула.
Джованни кивнул на кровать.
— Конечно, сеньор. Садитесь сюда. — Сэл торопливо закрыл и задвинул под койку чемодан.
— Вы тоже садитесь. У меня болит шея, когда я поднимаю голову.
Сэл снова вытащил чемодан и устроился на нем. Не очень надежно и не очень удобно.
— Сложили вещи, — констатировал Джованни Джемелли, — капитан вас уволил.
— Вы уже знаете? — удивился Сэл.
Джованни пожал плечами и развел руками — жест типичный для итальянца.
— Если вы богаты, к вам приходят и все рассказывают. Пусть даже вам неинтересно. А теперь давайте познакомимся как полагается. Я — Джованни Джемелли. — Он протянул скрюченную руку. — А вы...
— Марко Толедано. — Рука старика была холодной и костлявой, как лапка у цыпленка.
— Вы из Америки? — Джованни сложил руки на набалдашнике.
— Из Канады.
— Итальянец?
— Да, мои родители из Палермо.
— А... — Джованни поднял брови. — Говорите по-итальянски?
Сэл покачал головой.
— Могу только заказать еду.
— Или трахнуть девочку?
«К чему он клонит?» — удивился Сэл.
Словно угадав его мысли, Джованни с улыбкой произнес:
— Мистер Толедано, я пришел сюда, чтобы поблагодарить вас.
— Я... Поблагодарить меня? За что, сеньор Джемелли?
Джованни снова улыбнулся и вздохнул. Потом обвел взглядом каюту.
— У вас нечего выпить? Коньяк или еще что-нибудь?
— Только «Джек Дэниелз».
— Конечно. Если американец может...
— Я канадец.
— Конечно, конечно. Почему бы старому человеку не смочить горло?
Сэл налил два стакана и один протянул старику. Но только было собрался опрокинуть свой, как Джованни сказал:
— Позвольте произнести тост.
Он поднял стакан и произнес:
— За Изабель.
— За Изабель, — повторил Сэл. «Почему он здесь? Что, черт возьми, ему нужно?»
Джованни отпил из стакана и, сжимая его в руке, снова оперся о набалдашник.
— А она правда хороша. Верно?
Сэлу давно хотелось поговорить с кем-нибудь о своем тайном открытии. Так почему бы не с ее отцом?