Высокая вода
Шрифт:
– Значит, ее у вас не было?
Он расхохотался.
– Конечно, не было, Dottoressa. Никогда. Незачем впутывать синьору Петрелли в эти дела. Помимо всего прочего, я бы никогда себе не простил, если бы что-нибудь случилось с ее голосом. Надо вам сказать, мне не все нравится в ее исполнении, – произнес он с терпимостью человека с возвышенным вкусом, – но к ее таланту я испытываю величайшее уважение.
Бретт резко повернулась и направилась к двери. Она взялась за ручку и надавила, но дверь не открылась. Она попробовала еще раз, сильнее, но та не шелохнулась. Пока она этим занималась, хозяин отошел в другую часть
– Может, вы меня выпустите отсюда? – спросила она.
– Не хотите ли взглянуть на мою коллекцию, Dottoressa? – спросил он, будто она ничего не говорила или он ее не слышал.
– Я хочу выбраться отсюда.
Снова никакой реакции.
Он продолжал взирать на две маленькие статуэтки в витрине.
– Эти нефритовые вещицы относятся к эпохе Шан, как вы думаете? Возможно, Аньянский период. – Он отвернулся от витрины и улыбнулся ей. – Я понимаю, что это гораздо раньше того периода, на котором вы специализируетесь, Dottoressa, примерно на тысячу лет, но я уверен, что вы с ними знакомы. – Он перешел к следующему кубу и остановился, дабы изучить его содержимое. – Только посмотрите на эту танцовщицу. Большая часть краски сохранилась; редкость для Хань. Внизу рукава есть несколько маленьких сколов, но если я поставлю ее чуть-чуть отвернув, то их и не видно, правда? – Он протянул руку и снял прозрачный колпак, поставив его на пол около себя. Осторожно поднял статуэтку, которая была примерно в треть метра высотой, и понес ее через комнату.
Он остановился перед Бретт и повернул статуэтку так, чтобы она могла увидеть мелкие щербинки под одним из длинных рукавов. Краска, которая покрывала верхнюю часть платья, была все еще красной, несмотря на прошедшие века, а черная юбка по-прежнему блестела.
– Я полагаю, что она недавно из гробницы. Не вижу другой причины такой сохранности.
Он вернул статуэтку в вертикальное положение, последний раз показал ее Бретт, потом пошел обратно и бережно вернул ее на пьедестал.
– Какая это была возвышенная идея – хоронить красивые вещи, прекрасных женщин вместе с мертвыми. – Он помолчал, чтобы придать весомости сказанному, потом добавил, ставя на место крышку: – Я полагаю, приносить в жертву слуг и рабов, чтобы вместе с ними идти в иной мир, было неправильно. И все же это такая приятная мысль, столько почестей умершему. – Он снова повернулся к ней. – Вы так не думаете, Dottoressa Линч?
Бретт недоумевала, чего он добивается этим диковинным представлением? Хочет так ее запугать, чтобы она сделала все, чего он от нее потребует? Хочет внушить ей, что он сумасшедший и способен ей навредить, если она откажется выполнить его желание? Но какое? Неужели он просто ждет, чтобы она повосхищалась его коллекцией?
Она начала оглядывать зал, впервые по-настояoему увидев экспонаты. Хозяин стоял теперь около горшка эпохи неолита, разрисованного лягушками, с двумя небольшими низкими ручками. Горшок был в таком отличном состоянии, что она приблизилась, чтобы лучше его разглядеть.
– Чудесный, правда? – спросил он, охотно продолжая разговор. – Если вы подойдете сюда, Professoressa, я вам покажу кое-что, чем я особенно горжусь.
Он переместился к следующей витрине, где на черном бархате лежал белый жадеитовый кружок с тончайшей резьбой.
– Красивый, не так ли? – спросил он, глядя на кружок сверху. – Я думаю, он относится к эпохе Воюющих царств, а как по-вашему?
– Да, – ответила она. – Выглядит именно так, судя по животному мотиву.
Он улыбнулся с истинным наслаждением.
– Это меня и убедило, Dottoressa. – Он опять посмотрел на подвеску, потом на Бретт. – Вы представить себе не можете, как льстит дилетанту, когда его суждение подтверждает специалист.
Она вряд ли была специалистом по искусству неолита, но решила, что лучше не возражать.
– Вы могли бы давно получить подтверждение своего мнения. Все, что надо было сделать, это показать его дилеру или Восточному отделу любого музея.
– Да, конечно, – рассеянно сказал он. – Но я бы предпочел этого не делать.
Он отошел в другой конец зала и остановился перед одной из ниш в стене. Оттуда он достал длинный металлический предмет с замысловатой инкрустацией из золота и серебра.
– Я обычно не слишком интересуюсь металлами, – сказал он, – но когда я увидел это, то не смог устоять.
Он протянул ей предмет и улыбнулся, когда она взяла его и повернула, чтобы осмотреть обе стороны.
– Язычок поясной пряжки? – спросила она, когда увидела на одном конце круглый крючок размером с горошину. Весь предмет был длиной с ее ладонь, плоский и узкий, как клинок. Клинок.
Он улыбнулся от удовольствия.
– О, отлично. Да, я уверен, что это так. Похожий есть в музее «Метрополитен» в Нью-Йорке, хотя, по-моему, на этом узор тоньше, – сказал он, указывая толстым пальцем на бегущую вдоль плоской поверхности гравированную змейку.
Потеряв интерес к экспонату, он отвернулся от Бретт и двинулся дальше. Она повернулась к нише и, держась спиной к нему, сунула острый язычок пряжки в карман своих слаксов.
Когда хозяин склонился над очередной витриной и Бретт увидела, что там внутри, колени у нее чуть не подогнулись от ужаса и озноб пробрал до костей. Ибо в витрине стояла ваза с крышкой, украденная с выставки во Дворце дожей.
Он обошел витрину и расположился по другую ее сторону так, что, глядя сквозь прозрачный колпак, видел и ее.
– А, я смотрю, вы узнали вазу, Dottoressa. Роскошная, правда? Я всегда такую хотел, но их невозможно найти. Как вы совершенно точно указали в своей книге.
Она обхватила себя руками, надеясь хоть так удержать немного тепла, которое так быстро уходило из ее тела.
– Холодно здесь, – сказала она.
– А, да, холодно, не так ли? У меня тут несколько шелковых свитков, сложенных в ящики, и я не хочу отапливать комнату до тех пор, пока не приготовлю для них помещение с контролем температуры и влажности. Так что, боюсь, придется вам потерпеть, Dottoressa. Я уверен, что Китай вас к этому приучил.
– Не только Китай, но и ваши люди, – тихо сказала она.
– А, да, вы должны их извинить за это. Я велел им только предупредить вас, но, боюсь, мои друзья проявляют излишний энтузиазм, когда им кажется, что затронуты мои интересы.
Она не знала, почему, но чувствовала, что он лжет и что приказы, отданные им, были абсолютно точными.
– A Dottore Семенцато, его они тоже должны были предупредить?
Впервые он посмотрел на нее с ненаигранным неудовольствием, как будто сказанное ею как-то мешало ему полностью контролировать ситуацию.