Высокий Ворон
Шрифт:
— Убивать людей сложно? — Она уже ничего не ела, ожидая ответа на действительно интересовавший ее вопрос.
— В нашей профессии — нет, совсем несложно. В космическом бою ты не видишь тех, кого поражают твои снаряды, просто отметки на экране радара. Совсем не то, что убить из пистолета или ножом в уличной драке. Просто сосредоточься на деле и все будет в порядке.
Михаил немного помолчал и продолжал как ни в чем ни бывало.
— В общем, из госпиталя я вышел уже после подписания перемирия. Похоронил жену, служил какое-то время капитаном тральщика, потом демобилизовался и поступил в Академию, но на этот раз уже преподавателем, тогда, кстати, и встретил Арину. Ну а потом поступило предложение поучаствовать в международном проекте штатным техническим специалистом, и я согласился. Проект назывался «Высокий Дом».
— Понятно.
Они еще немного поговорили. Учитель и выросшая, повзрослевшая ученица.
— Так значит, ты твердо решила?
— Да, я пойду на флот после окончания контракта, денег на учебу и на жизнь хватит. Скоро начнется новая волна космической экспансии, освоение дальних рубежей системы, а там дальше, кто знает. Если работа над солнечными парусами нового типа приведет к успеху, то это сделает возможным и межзвездные перелеты. В любом случае, я хочу во всем этом поучаствовать! — Ольга говорила уверенно, беззаботно смеясь, понимая, что Михаилу однозначно нравится ее выбор, нравился он и ей самой. Все было ясным и логичным.
— За это надо выпить!
Они еще раз сдвинули кружки, и тут рядом с их столиком возникла Арина Родионовна.
— Ольга, нам надо поговорить.
— Ладно, давай поговорим. Дядя Миша, до встречи!
— Бывай!
Матрица сложилась вокруг них фигуркой оригами, Ольга встала из кресла, широко зевнула и повернулась к Арине.
— Дай угадаю — опять мои предки нарисовались?
— Да, они подали очередное прошение.
— А я отвечу очередным отказом, и все будет, как обычно.
Ольга направилась за поздним ужином, но Арина остановила ее.
— Встреться с ними, хотя бы один раз. Эта встреча нужна тебе, потом может не быть такой возможности. Пойми.
— Как же я устала с тобой спорить по этому поводу, — пробурчала ученица, садясь за стол. — Ты же знаешь, я очень не люблю бессмысленные поступки, а в данной встрече никакого смысла для себя я не вижу. Зачем тратить время? Ответ отрицательный.
— Ольга, как раз о времени я и говорю. Через полгода тебе исполнится десять, ты станешь совершеннолетней. После они уже не смогут с собой связаться…
— И замечательно.
Ольга на секунду отвлеклась от тарелки дымящегося жаркого и пристально посмотрела в глаза робота.
— Ты права, мне действительно скоро стукнет десять. Десять прекрасных лет, что я живу в своем космическом доме. Думаешь, что я несчастлива оттого, что у меня не было родителей или общения со сверстниками? Да ни в жизнь! Зачем мне простые родители и простые друзья, когда у меня есть ты, и куратор Петров, и одна из самых важных и высокооплачиваемых работ в солнечной системе? Я ни на что не променяю свою жизнь и ни о чем не жалею. Ты, Арина, ты и Михаил — вы и есть моя настоящая семья, лучшая семья. А они там внизу — они просто доноры. Которым, надо заметить, еще и отлично заплатили за отказ от меня, и они эти деньги взяли. Ничего личного, просто бизнес. Встречи не будет.
— Хорошо, я поняла тебя, ты откажешь им в их просьбе. А если о встречи попрошу я?
— Ты? — Удивление Ольги было неподдельным. — Ты попросишь?
— Именно я. В конце концов, я, как твой воспитатель, совсем немало для тебя сделала, так что вполне заслужила выполнение одной моей маленькой и не слишком сложной просьбы, разве нет?
— Естественно, заслужила. Но можешь объяснить мне смысл данного мероприятия?
— Я почти уверена, что рано или поздно ты извлечешь из этого пользу, а твоя польза — польза для нас всех. Дело-то, повторюсь, несложное.
— Ну, хорошо. Именно и только потому, что ты просишь, только ради тебя, не ради них. Естественно, через матрицу.
— Один час в режиме реального времени, не больше, и я буду с тобой. Возможно, ты еще скажешь мне спасибо.
— Посмотрим. На следующей неделе у меня свободна среда и пятница вечером, назначай встречу на любой из этих дней. Проведаем предков…
***
Маленький, уютный дом Вороновых, построенный около века тому назад, ничем не отличался от сотен типичных жилищ американцев достатка выше среднего. Некогда престижный пригород постепенно пришел в упадок, однако ровно стриженый газон, высокий ухоженный розовый куст, и пара плетеных кресел-качалок на террасе по-прежнему говорили об аккуратности и педантичности хозяев.
Точно в назначенное время минута в минуту Арина Родионовна и Ольга Воронова в строгих темных костюмах и серых шляпах, чем-то похожие на представителей благотворительной организации или церкви, молча шли по дорожке к дому.
Дверь распахнулась, и навстречу им выкатилась инвалидная коляска с худым высоким мужчиной лет пятидесяти. Вторая волна модифицированного полиомиелита, догадалась Ольга, глядя на его искривленный позвоночник. За ним появилась маленькая суетливая женщина с короткой стрижкой в белой блузке и длинной юбке. Вороновы радостно закивали и разом заговорили на английском, приглашая гостей в дом.
— Как приятно видеть тебя, доченька, живой и здоровой! — Мать говорила не переставая.
— У нас скромно, но мы очень хотели повидаться с тобой, — вторил отец.
Оля и Арина Родионовна сели на предложенную софу, напротив них расположились Вороновы. Мама все время улыбалась, стараясь произвести хорошее впечатление, притом она не сводила жалостливого взгляда с дочери, которая была на две головы выше ее. Папа выглядел чем-то подавленным и виноватым, несколько раз в его глазах за большими очками блеснули слезы.
— Ты удивительно похожа на свою бабушку, мою мать, такая же гордая и красивая, — нарушив молчание, наконец, сказал Сергей Воронов.
Арина незаметно оглядела гостиную, заинтересовавшись рядом фотографий на каминной полке. На свадебном снимке радостно обнимались молодые Вороновы, далее шло фото с двумя мальчиками близнецами лет трех-четырех. Отдельно от всей группы снимков висел большой портрет юноши в форме Академии Сверхновой.
Оля внимательно разглядывала и спокойно слушала родителей, пытаясь понять, чувствует ли что-то по отношению к ним. И не находила в себе ничего, кроме равнодушия и легкой досады. Зачем она пришла сюда?