Высота
Шрифт:
— А что для тебя нормально? — впервые она взглянула в его лицо. — Как это, нормально?
— Рит…
— Ну, давай, скажи что-нибудь типа «нарожай мужу детей», «стань приличной женой». Так?
— Да хоть бы и так… — Лешка резко отвернул голову, будто дышать не мог под ее взглядом. — Я устал, Рита. Очень устал. Устал скакать по чужим постелям, пока ты играешь в настоящий брак, устал называть других твоим именем и получать по морде, устал ждать и просить милости.
Вместо ответа, задыхаясь от слез, девушка медленно осела по стеночке на землю. Какая ирония судьбы: уйти от мужа,
— Леш, ты иди, — она уже пришла в себя, выхода все равно не было. — Тебе еще прыгать сегодня. Я нормально, в комнатке отсижусь, и все будет хорошо.
— Ты точно глупостей больше делать не будешь?
— Точно. Глупости я и так уже наделала.
— Ладно… И на Карину ты зря набросилась. Она не при чем.
— Уже поняла, — махнула головой девушка. — Позже извинюсь. Иди!
Мужчина еще немного постоял, но самолет уже заходил на посадку. Медлить дальше нельзя.
Нехотя, понуро, еле передвигая ноги, будто к ним привязаны гири, Ферзь направился к старту. Еще одна точка появилась в их долгом, мучительном романе. Очень хотелось верить, что в этот раз точно будет конец.
Булавин с трудом успевал разводить близнецов на посадку. Выпускающий снова сделал «доброе» дело и отправил эту парочку вместе. Дождь совершенно испортил видимость, но парни, сквозь запотевшие очки, старались высмотреть заветный блинчик на почерневших от влаги матах.
Карина, под руководством начальника, по рации держала связь с Кузьмичом, и тот, щедро разбавляя речь матом, по громкой связи диктовал новые вводные.
Когда после близнецов, им удалось развести на точки еще и Настю со Стасом, оба чуть не падали от напряжения.
Сдав пилотам на новый подъем свою команду, Глеб устало рухнул на промокший тряпичный стул. Карина уселась на соседний.
— Ну, как тебе работа, не жалеешь, что ввязалась? — стирая рукой мокрые капли с лица, спросил Глеб.
— Подобного я, конечно, не ожидала, но ничего. Пока в дезертиры не тянет.
— Мда… — хмыкнул мужчина. — А ты гораздо крепче предшественниц…
— Ага, а какой у меня хук правой или захват!
Глеб развернулся к помощнице и, сквозь мелкий дождь, всмотрелся в лицо. Спокойная, даже улыбается, и это после всего произошедшего. Другая бы скандалила, хныкала, требовала расчета, а эта — сидит в нелепом плаще, под дождем, после такой стычки и напряженной работы…
И где только любимая теща ее выкопала?
— С Ритой я поговорил, она попросит прощения. Вспылила, не подумав, не знаю, что на нее нашло.
— То, что у вас тут все вспыхивают без огня, я уже поняла, — тяжело вздохнула девушка.
— Но ты тоже, оказывается, не из робкого десятка! — весело заметил босс. — Ритку не каждая так может осадить, даже мне порой трудно бывает.
— Это потому что вы мужчина.
Булавин чуть не закашлялся. Уж о том что он мужчина с этой крошкой лучше не вспоминать. Вчера сам достоверно убедился. Полчаса просидел, пока возбуждение полностью отпустило. И это только от одного вида… Сегодня он даже благодарен дождю, ведь аккуратная попка в обтягивающих джинсах была надежно укрыта непромокаемым балахоном.
Пусть бы дождь теперь шел каждый день.
Тем временем тучи на небе сгущались, и вдалеке прогремел первый гром. По громкой связи объявили об отмене взлета второй и третьей группы, но первый самолет был уже высоко. Глеб весь напрягся. Не зря он с самого утра ощущал беспокойство. Предчувствия его некогда не подводили. Даже тогда, пять лет назад, он знал, что что-то случится, но адреналин, кураж и жажда победы застилала глаза, как сейчас этот проливной дождь.
— Вот говорил же. Нельзя сегодня летать… — прорычал босс и ринулся в сторону командного штаба.
Еще не высоко, пусть сбрасывает ребят на восьмистах метрах. Даже новичку хватит, что бы безопасно сесть до грозы. Забыв про хромоту, он бежал по скользкой траве. «Только бы эти чурбаны послушались, только бы прекратили подъем» — тревожно повторялось в голове.
Карина с волнением смотрела вдаль. Там, за горизонтом, уже видны были ослепительные молнии, рассекающие небо яркими вспышками. Гром гремел все сильнее, нарастал, приближался.
Маленький самолетик казался хрупкой мошкой перед опасной, непредсказуемой стихией. Высоко в небе, никакое мастерство не способно победить силу природы, никакое быстрое крыло не унесет жертву из горячих щупалец грозы. Ферзь, Федор, близнецы, Настя, Стас — все они с каждой минутой, с каждый метром все ближе приближались к опасной черте.
Булавина не было долго. Самолет сделал еще один круг над полем, словно пилот не признавал опасности. На сердце у девушки волнение сменилось настоящей тревогой.
Дождь резко, с порывом ветра, превратился в ливень, и темноту на окраине поля осветила первая молния.
— Они не успевают ничего сделать! — прокричал сквозь шум дождя и грома Глеб. Карина даже не заметила, как он появился. — Будут сбрасывать ребят сейчас, на полутора тысячах. Если раскроются попозже, то может и успеют спланировать чисто.
Он поднял лицо вверх и простонал. Хоть бы ничего не случилось. В противном случае, он себе это никогда не простит.
Один за одним, самолет стали покидать парашютисты. Отделение прошло гладко, но ветер тут же снес их слишком далеко.
— Придется маневрировать, ребятки. Ну, давайте же… — как заклинание произнес себе под нос Глеб.
Происходящее больше напоминало кадры их фильма-катастрофы. Молнии вспыхивали то тут, то там. Парашюты с трудом успевали уворачиваться от горячих разрядов. Разобрать, кто их ребят, где летит не выходило. Сквозь плотную завесу воды были видны лишь неразличимые силуэты под белыми куполами. Кого-то сносило к лесу, кто-то набрал слишком большую скорость и чуть ли не падал на землю.
Булавин схватился за рацию и потребовал на поле бригаду медиков. Лучше перестраховаться. Он хорошо запомнил, как сам лежал еле живой, полчаса ожидая, когда до него доберется первый санитар. Своей команде он такого не желал.
Карина тоже не сидела, сложа руки. После предыдущего приземления она хорошо запомнила, как важно контролировать «разбежку» спортсменов в воздухе. Сейчас, в пелене дождя, на нервах от опасного приземления, они могли не уследить расстояние между собой. И чем ближе к земле, тем это было опасней.