Выстрел по «Ледоколу». Как Виктор Суворов предавал «Аквариум»
Шрифт:
Он мог возразить начальству, отстаивать упорно свои взгляды, даже если они и не соответствовали действительности. Про таких людей говорят: втемяшится в башку какая блажь, колом ее не выбьешь. Он всегда, казалось, был чем-то озабочен и недоволен. Проходя по коридору управления, он не замечал младших по званию, не отвечал на их приветствия.
Где-то в стороне мелькнула освещенная огнями рекламы и дорожными знаками американской фирмы «ЗМ» автострада Женева — Цюрих, и машина, сбавив скорость, свернула и, нырнув под виадук, пошла по узкой, не очень освещенной однорядной дороге, поднимаясь в гору на перевал. На крутых поворотах стояли большие щиты, покрытые тонкой флюоресцирующей
Резун сидел молча и почти ни о чем не думал. Волнение прошло. Теперь он знал наверняка, сидя в машине с английскими дипломатическими номерами: он вне опасности. «Как бы там ни было, а шкуру свою я спас и унес ноги от КГБ!» — думал Владимир. Татьяна, которая после сильного нервного срыва впала в какое-то безвольное, безразличное состояние, больше всего его беспокоила. Он боялся новых срывов, не зная, как она поведет себя в дальнейшем. Ему казалось, что она не осознала, что с ними случилось и что им предстоит еще испытать.
Проехав километров шестьдесят по гористой лесистой местности, машина свернула на грунтовую дорогу и вскоре остановилась у отдельно стоящей виллы с большим участком, огороженным глухим забором.
Ворота открылись, и две машины одна за другой въехали на участок и остановились на асфальтированной площадке у парадного подъезда, освещенного небольшими тусклыми фонарями. Гостей ждали. В холле горел слабый свет.
Резунов разместили на втором этаже. Дети после поездки в машине даже не проснулись. Татьяна, едва прикоснувшись к подушке, сразу уснула мертвым сном. А вот Владимир долго не мог заснуть. Ворочался с боку на бок. Лежал с открытыми глазами и думал, думал, думал. На душе было неспокойно. А что, если всю эту история с отправкой его в Союз придумали англичане? И никакая опасность ему не грозила, а он поверил, струсил? Он старался отогнать прочь эту мысль, но она, как змея подколодная, возвращалась и раздражала.
На следующее утро, проснувшись и придя в себя от действия психотропных таблеток, которыми ее усиленно пичкали «заботливые» англичане, Татьяна начала плакать, впала в истерику. Она просила мужа позвонить в советское посольство, узнать что-нибудь. Ей не хотелось верить, что советское руководство приняло несправедливое и суровое решение об отправке их в Союз. Ей казалось, что произошла какая-то нелепая, дикая ошибка и что еще можно все исправить. Когда она думала о том, что никогда больше в жизни не увидит свою мать, отца, брата, ей становилось дурно, сердце обливалось кровью. Женская интуиция подсказывала ей, что здесь что-то не так.
Резун по ее просьбе три раза звонил с виллы в советское посольство. Англичане не препятствовали этому. Дежурный по посольству, узнав, кто с ним говорит, совершенно не удивился звонку и не выразил какой-либо озабоченности. Владимиру показалось, что исчезновение его и его семьи никого не взволновало и не тронуло. Никому не было никакого дела до него. Похоже, дежурный по посольству даже не знал о случившимся ЧП в советской колонии.
В конце концов Татьяну, не без помощи таблеток, удалось успокоить. Она снова впала в какое-то меланхолическое, безразличное ко всему состояние.
А ещё через пару дней семью Резунов самолетом переправили в Англию. Эта операция для СИС не представила какой-либо трудности. В Швейцарии они чувствовали себя хозяевами, препятствий для их спецслужб там не было. Было только взаимопонимание и помощь со стороны официальных властей нейтральной Швейцарии.
В Англии
Хозяйка, худенькая, незаметная женщина средних лет, с акцентом говорившая по-русски, выполняла в доме также и роль кухарки.
У большинства англичанок совершенно отсутствует так привлекающая мужчин женственность, та неповторимая прелесть, которую трудно выразить и объяснить, а французы называют емким словом «шарм». У англичанок какая-то лошадиная порода, никаких женских прелестей, волнительных линий, томных взглядов. Всё на виду. Никакой тайны. Конечно, случаются и приятные исключения. Но исключения лишь подтверждают правило.
Один товарищ, много лет проживший на Альбионе, как-то заметил: «За все время только один раз встретил красивую женщину, да и та оказалась полячкой».
На первом этаже в отдельной комнате у входной двери всегда стояла машина. В доме постоянно находился дежурный офицер, мистер Смит, к нему Резуну рекомендовали обращаться по всем вопросам. Он вполне сносно говорил по-русски.
Несколько дней Резуны жили в этом доме-гостинице. Их никто не беспокоил и не тревожил. Утром часов в девять они спускались в столовую на первый этаж, где их уже ожидала молчаливая хозяйка. Здоровались. В столовой никого не было. Они садились за стол. На плетеной деревянной подставке в виде глубокой тарелки лежали теплые тосты, накрытые салфеткой. На отдельной тарелке лежали кубики масла, обернутые в блестящую бумагу; сок в графине; маленькие пластмассовые упаковки джема. Хозяйка приносила, как потом узнал Резун, так называемый английский традиционный завтрак: яичницу из двух яиц с кусочком слегка поджаренного бекона и фасолью. Пожелав приятного аппетита, она исчезала за дверью кухни. Появлялась вновь, когда с яичницей было покончено, и вежливо предлагала чай или кофе.
В холле на втором этаже был телефизор, но Владимир и Татьяна редко включали его.
Надо было помыться с дороги, искупать детей. Возникли проблемы. Сначала надо было нагреть горячую воду в титане. Когда кончилась горячая вода, пришлось сидеть в холодной ванной комнате, дожидаясь новой порции воды. Требовалась определенная сноровка, чтобы приспособиться к английской бережливости во всем и отучиться от русской расточительности. Правда, кое-какой опыт они уже приобрели, прожив в Швейцарии более трех лет.
На третий день их пребывания в Англии к дому подъехала машина, из нее вышли мужчина и женщина. Дежурный офицер объяснил Резуну, что приехавшие господа хотели бы с ним переговорить. Офицер познакомил Резуна с прибывшими. Дама оказалась переводчицей, мужчина, не называя своей фамилии, сказал, что ему поручено доставить Резуна в офис для беседы с официальными должностными чиновниками Министерства иностранных дел Великобритании.
Резун не понял толком, где состоялась его первая встреча с сотрудниками СИС: то ли в Лондоне, то ли в каком-то небольшом городишке в пригороде столицы. Англия ему показалась вначале одним большим городом.