Выстрел в прошлое
Шрифт:
В столовую две женщины торжественно внесли дымящееся блюдо:
— Кушайте, гости дорогие, — сказала старшая, и обе удалились.
На тарелки разложили особого рода грузинские пельмени. Марат удивился такому уважению к обычному блюду. Он зацепил вилкой один из кусочков теста с мясом…
— Стой, — вскричал Боб. — Так хинкали не едят! А если едят, то потом долго стирают и чистят свою одежду. Весь вкус хинкали в сочной начинке. Бери его рукой, иначе весь сок будет у тебя
— Дайте гостю салфетки, — крикнул Давид, и Марат, точнее, его костюм был спасен.
— Истину говорят: «Жалок человек, вынужденный есть в одиночку». Выпьем за прекрасную возможность узнать друг друга! — провозгласил Гия, хинкали подняли его настроение.
Оказалось, что мясо с многими специями, которое содержалось внутри «пельменя» пустило обильный сок, он, обжигая неумелого едока и пачкая его галстук, тем не менее составлял главную прелесть этого блюда. Что и говорить, мясо для него было использовано отборное.
Пистолеты пришлось вскоре переложить из-за пояса в карманы. Животы начали вспучиваться, а ноги наливаться тяжестью, и гости запросились на перекур. Давид и Гия в это время принялись обзванивать своих друзей, сообщая им, что Ираклию приказано «готовить все». Судя по разговору, это был сильнейший аргумент…
Расположившись в курительной комнате, они с интересом разглядывали роскошные кальяны и коллекции трубок, собранные хозяином.
— Ну, как тебе все это, Седой? — спросил Боб.
— Грузия — страна контрастов, — пошутил Марат.
— По-моему, мы попали, куда следует, наконец, — рассудил Боб.
— Сейчас покормят и опять поведут на убой.
— Будем отстреливаться, — Богуслав достал из кармана пистолет и проверил его. — Три патрона. А у тебя?
Марат протянул ему запасную обойму, извлеченную из кармана одного из похитителей:
— У меня один пустой — этот дурак расстрелял все, а второй полный. И даже почищенный…
— Ничего, прорвемся.
Под вечер, когда Боб стал с трудом отдуваться от поглощенной пищи, начали собираться гости, и застолье постепенно набирало настоящую силу. Собрался традиционный политический бомонд: партийные функционеры, депутаты, журналисты, бизнесмены. Покатились один за другим пышные тосты, в которых без всякой меры расхваливались присутствующие.
Ираклий лично подал фундаментальное сациви из трех индеек, заслужив аплодисменты, переходящие в овацию.
Познакомившись с десятком гостей, Боб и Марат почувствовали себя в относительной безопасности — при таком количестве свидетелей с ними ничего дурного произойти не должно было. Хотя бдительности, конечно, не
Когда за окнами стемнело, а они в очередной раз отдыхали от еды в курилке, туда зашел Давид Лоладзе. Он был насторожен и заметно волновался:
— Как вы, готовы к встрече?
— Оба или только один? — спросил его Боб.
— Не знаю, но вас ждут в саду. Из комнаты налево спуститесь по лестнице и выходите. Не обнажайте оружие, иначе они сразу начнут стрелять. Надеюсь, вы не устроите нам бойню под деревьями.
— У вас для этого отведен гараж? — довольно нелюбезно напомнил Марат.
— Идите… — сказал грузин. — В подвале вас не собирались убивать.
Они поправили оружие, снова переместив его за пояс, и спустились.
— Хорошенькое напутствие, — пробормотал Боб, Марат молчал.
Напрягая слух, они пошли один за другим с некоторым интервалом по дорожке. В саду горели фонари, поэтому все было наполнено переплетением густой тени от молодой листвы фруктовых деревьев и мертвенного света плафонов.
— Остановитесь на свету, — потребовал глухой голос, когда они достаточно далеко углубились и даже увидели ограду невдалеке.
Остановились, расставили руки, слегка повернулись, показывая себя.
— Хорошо, пистолеты за спиной не трогайте, и все будет в порядке, — сказал второй голос.
С двух сторон показались мужчины, державшие в руках миниатюрные полицейские автоматы чешского производства. Стволы были вежливо направлены вниз, но парни были наготове. Насколько можно было рассмотреть, один был действительно русским, второй, — наверное, осетин.
— Что передавал нам Хачик? — спросил осетин. — Как его здоровье?
— Благополучно, — начал было Боб.
Марат перебил его:
— Извините, парни, я не знаю вас в лицо и не очень доверяю Давиду. Как мне узнать, что вы — это вы?
Русский усмехнулся:
— А кто я должен быть?
— Ованесян говорил, что тебя называли «майор» или «Кожан». Настоящих имени и фамилии он не знает.
— Правильно. Что же делать? Разойдемся или постреляем? Документы мои — липа, у Зураба тоже.
— Фото Зураба я мельком видел, но старое, к тому же ты отпустил бороду, изменился. Надбровные дуги похожи… Слушайте, я вспомнил: у тебя должен быть шрам.
— Вот здесь, — Зураб ткнул пальцем в правую ногу.
Марат промолчал. Повисла пауза. Ее разрядил Кожан:
— Да ладно тебе, покажи парню шрам. Я его знаю.
Тогда осетин положил автомат на землю, вышел на свет и высоко закатал широкую штанину — на бедре высветился широкий и длинный шрам, небрежно зашитый в полевых условиях.