Выстрел в водопад [СИ]
Шрифт:
– Ты не бойся, это же быстро, - обнадежил Слава, - поднимешься, осмотришь прилегающую местность, и опустишься. В любом случае, полет продлится недолго.
Утешил, называется, насчет любого случая. Видя ее растерянное лицо, мужчины наперебой принялись успокаивать:
– Мы будем на связи, если что, сразу опустим, - басил справа Егор.
– На всякий пожарный, пистоль тебе выдадим, - это уже Славка.
– И вообще, ты девчонка смелая, - похлопывал по плечу Семенов.
– Я в тебе уверен, как в самом себе!
Остаток вечера он и прочие изобретатели запихивали в ее голову всяческие нужные и
Глава двенадцатая
Крышу кабины задела ветка, потом еще одна. Потом они градом застучали, зашуршали по дверцам и по стеклам. Дорога сузилась окончательно. Таксист Виктор Сергеевич остановил свою "волгу" и заглушил мотор. Прямо перед капотом начиналась маленькая березовая рощица, уже, впрочем, через пару десятков метров обрывающаяся крутым склоном.
– Приехали, выгружаемся, - не услышав ответа, он обернулся к своему спутнику и усмехнулся. Андрюха, который, еще несколько минут назад трепался не переставая, теперь сладко дрых, скрючившись на заднем сидении, сложив лохматую голову на рюкзак.
Стояло раннее утро, от реки тянуло прохладой, навевая воспоминания о рыбалке. Настоящей рыбалке. Когда вода не пахнет гнилью, а пахнет свежо и вкусно. Когда по реке плавают не трехметровые крокодилы и страховидные змеи, а пескари и караси, в крайнем случае, щуки. Той настоящей рыбалке из прошлой жизни, когда вода стелется зеркалом и подсеченная рыбина бьется в росистой траве, когда в кустарнике у реки рассуждают и беседуют о своем мирные птахи, а не каркают уродливые птеродактили.
Виктор Сергеевич прищурился на невысокое солнце и с неудовольствием подумал о том, каких новых пакостей следует ждать им от нарождающегося дня?
Ждать, начиная с утра и до самой ночи, весь день. Потому как торопиться им некуда...
– Я тебе Сергеич так скажу, херней они маются вместо того чтоб делом заняться... интеллигенты недоделанные!
– шофер Андрюха шел по еле заметной тропинке среди ивовых зарослей, поминутно уворачиваясь от, норовящих угодить прямо в лицо, нависших веток.
– Придумали, блин, летать... Карлсоны, их мать! И Семенов этот, мудак, поддержал их зачем-то... Я его нутром чую - майоришко отставной, а корчит из себя генерала. Я таких повидал на срочке.
Виктор Сергеич, к которому обращался Андрюха, тоже не одобрял фантастических идей своих товарищей, но и осуждать их не спешил. Он вообще не особенно прислушивался к своему болтливому, злословному спутнику. Как примерно, к своей, оставшейся дома, собаке Лайке. Ну, гавкает и гавкает - суть потому что такая собачья. А все не одному идти. Помповое ружье на плече поминутно цеплялось стволом за низко склонившиеся ветки. Он перевернул его прикладом кверху. На другом плече болтался маленький рюкзак со снастью и инструментом. Андрюха пыхтел сзади, волоча под мышками самодельные удилища, бухая новыми кирзачами. Виктор же Сергеич щеголял в китайских кедах, найденных накануне в спортзале. Никому из мужиков сороковой размер не подошел, а у него нога небольшая ему как раз впору. Таксист улыбался, чувствуя, как полупустой рюкзак приятно хлопает по штормовке, а кеды мягко пружинят на утоптанной земле.
Тропинка вильнула и пошла под откос
Внизу плескалась река. Противоположный берег окаймляла стена низкорослых деревьев с толстыми, корявыми стволами. Андрюха с ненавистью посмотрел в их сторону.
– Слышь Сергеич, какое сегодня число?
– Тебе какая разница?
– удивился таксист.
– Да просто прикидываю, сколько мы уже в этой жопе находимся?
Виктор Сергеевич посмотрел на наручные часы. Механически, скорее, посмотрел, потому что и так знал дату.
– Двадцать пятое.
– А день какой?
– продолжал интересоваться Андрюха.
– В смысле... день недели?
Тот удивленно глянул на него.
– А хрен бы его знал. Тебе, не все ли равно? Считай, что воскресенье. У бродяг всегда красное число.
Андрюха принялся что-то прикидывать на ходу, бормоча:
– Так... попали мы сюда семнадцатого...
– он по-детски загибал пальцы. Споткнулся о корень, выругался и констатировал - Ё-моё, Сергеич... мы тут уже восьмой день!
– Какая разница?
– равнодушно повторил таксист и остановился.
– Кажись пришли. Вон он знак, который Федя вчера оставил.
Небольшая фигурка плюшевого медвежонка, висела на березовой ветке. Порывы ветра раскачивали ее, подвешенную на длинной нитке, словно нелепый маятник.
– Точно он сказал: мимо не пройдете...
Федор вчера еще прошелся берегом, подыскивая место для рыбалки. Он-т и был главным инициатором этого дела. Виктора Сергеевича и Андрюху уговорил, а сам в итоге не пошел. Не смог пропустить старт аэростата. Да кому он нужен этот сраный аэростат? Все равно перевернутая гигантская виноградная гроздь никуда не полетит, в этом Виктор Сергеевич был твердо уверен, и упускать такое замечательное утро, смысла не видел. Хорошо, думал он, что Федька вчера присмотрел местечко и сегодня они не потеряли время на поиски стоянки.
Место и впрямь было неплохо подобрано - берег здесь образовал небольшую заводь. Течения в ней почти не было. Глубина у берега небольшая, вода прозрачная как чисто вымытое стекло - ни одна крупная тварь незамеченной не подберется. Да они еще и вялые поутру. А рыбы, пожалуйста вам, так и шныряют по мелководью, скользят живым серебром в зеленоватой полутьме.
Удовлетворившись первичным осмотром, они стали устраиваться на покрытом свежей травой откосе. Похлопали предварительно по нему удилищами, чтобы вспугнуть змей, если таковые здесь водились. Расстелили брезент. Расположившись на нем стали налаживать удочки. Затем Виктор Сергеевич отправил Андрюху, как самого младшего, в ближайший лесок с топориком, нарубить валежин для костра, а сам извлек из рюкзака и открыл стеклянную банку с копошащимися в ней дождевыми червями (накопал вчера вечером во внутреннем дворе института). С удовольствием стал насаживать их на крючки. Уложив удочки по краям заливчика, окаймленного травой, он уселся на брезент и стал ждать.