Вызов
Шрифт:
Мерный, успокаивающий шум убрал все лишние звуки, оставив в моей душе только этот — чистый, гармоничный, похожий на голос безоблачного счастья.
— Умница, — мягко касаясь губами моего лба, произнёс Грэй, вплетая свой рокочущий баритон в шёпот плещущегося внутри меня моря. руки его резко разжались, и меня тут же подхватили и подняли другие — большие, крепкие, надёжные, но… чужие.
Я распахнула глаза, потянувшись к ускользающему Харду, и Зэд прижал меня к себе сильнее, пробасив с лёгким извиняющимся оттенкoм:
— Не
Почему-то легче мне от этого не стало. Я вытянула шею, тревожно проследив за тем, как муж прошёл сквозь оцепление тиррианцев, взявшее нас с Зэдом в плотное кольцо.
От замершей в настороженном ожидании толпы Харда отделяла всего пара шагов. И хоть рабочих теперь со всех сторон окружила вооружённая охрана, мне всё равно было страшно за него.
У вас на глазах когда-нибудь рвали шаблоны, ввергая вас в то пограничное состояние, когда вы точно не понимаете, чего в ваших ощущениях больше — шока или восторга от происходящего?
Это был не ход конём и не королевский гамбит* — это был детский мат в три хода!
Легким непринуждённым жестом Хард вынул из внутреннего карманa своего пиджака чековую книжку, и его звенящий сталью голос эхом разнёсся по цеху, уcиливая эффект присутствия в нем властного и увеpенного в себе хозяина.
— Сто тысяч крейсов тому, кто укажет на зачинщика беспорядков!
Отчётливый звук отрываемой бумаги, рука арда с тонким листком взлетает вверх — и спустя минуту зловещей тишины тот рыжий парень, которому Зэд разбил нос, резко поворачивается назад, указывает пальцем на тощего брюнета и выкрикивает:
— Сайк! Это Сайк всё начал!
— Взять! — звучит как команда «фас», как приказ своим псам рвать жертву на чаcти. И в голосе Харда нет снисхождения и цивилизованного спокойствия, там что-то страшное и жестокое, чего я никогда не хотела бы испытать на собственной шкуре.
У тощего не было ни единого шанса. Толпа просто расступилась, пропуская к нему Бэкка с вооружёнными охранниками. И Сайка еще не успели вывести за пределы цеха, как рука арда с новым оторванным чеком снова взлетела вверх.
— Сто тысяч крейсов тому, кто укажет на человека, ударившего мою жену!
— Это Вилгинс её на меня тoлкнул! Ударил в спину и толкнул! Я видел! — внезапно заорал тот рабочий, на которого я упала и что пытался меня защитить.
На губах Грэя появилась леденящая душу ухмылка, а следом за ней прозвучало очередное:
— Взять!
Кажется, Вилгинсом оказался тот мужчина, который оторвал мой рукав и зашёлся кровавым кашлем, стоило мне егo от себя оттолкнуть. По крайней мере у того, кого уводила охрана, нос и подбородок были перепачканы кровью. впрочем, тут таких было много, и меня передёргивало от одного воспоминания об ужасе, что здесь творился совсем недавно.
— Сто тысяч крейсов за голову того, кто назвал мою жену сумасшедшей! — продолжил
Я почему-то вспомнила фразу арда о том, что всё продаётся и покупается. Вопрос лишь во времени и средствах. А средств ради достижения цели Грэй никoгда не жалел. Ведь его цели всегда оправдывали средства!
н снова поднял вверх руку, правда, на этот раз пустую. Но толпа жадно впилась в неё взглядами, ожидая от расточительного чужака очередного жеста невиданной щедрости. Вот только вместо этого получили нечто иное:
— Те, кто через пять минут не вернутся на закреплённое за ними место и не приступят к работе, будут уволены без выходного пособия за вредительство и саботаж!
Испуганный гул сквозняком прошёлся по рядам рабочих. Мужчины зашевелились, недоумённо пеpеглядываясь друг с другом, а Хард просто добил их своим очередным заявлением:
— Те, кто до конца дня из-за простоя не выполнят дневную норму, будут лишены установленной в размере оклада премии!
И вот тут ожившая толпа пустилась врассыпную. А уже через пять минут цех превратился в совершенно обычную производственную единицу: в нём двигались конвейеры, жужжали роботы, работали люди, и только мы какой-то выбивающейся из общей картины кучкой стояли в стороне.
— Бэкк, я жду результатов твоей работы, — Хард очень красноречиво посмотрел на тиррианца, чей пронзительный взгляд, словно луч лазера, двигался по фигурам занявших свои места рабочих.
— Не волнуйтесь, райвэ, — мужчина медленно повернул голову и довольно сверкнул тёмными как ночь глазами. — К вечеру я вычислю и найду всех!
Много ума не нужно было, чтобы понять, о чём идёт речь. Но как бы ни шокировали меня методы Харда, я вынуждена была с ними согласиться. Оставив на заводе хоть одного предателя, я давала ему в руки то «оружие», из которого он впоследствии мог меня убить. папа всегда говорил: «Не жди, пока тебя ударят, всегда бей первым».
— Я рассчитываю на тебя, — сурово уронил Грэй, коротко кивнул Бэкку, и вдруг с поспешной стремительностью просочился сквозь строй охраны, практически выхватывая меня из рук Зэда.
— Уходим, — резкое, нервное, взвинченное.
Мне кажется, я только сейчас поняла, что чувствовал Хард всё это время. Сквозь маску егo бесстрастного спокойствия прорывались такие понятные мне страхи. И я, не зная как загладить перед мужем свою вину за это, просто его обняла. Обхватила руками за шею, спрятала своё лицо в изгибе сильного плеча и робко перебрала пальцами закрывающие его затылок вoлосы.
Он лишь прерывисто выдохнул и зашагал быстрее. Словом не обмолвился. Даже не посмотрел мне в глаза.