Вызов
Шрифт:
Вышло отлично. Вплоть до пожелания мне и всем находящимся в лабораторном комплексе сдохнуть особо мучительным образом.
Я усмехнулся, мне понравилась показанная тень проявленной воли. Рыданий и нытья тут не дождешься. Это обнадеживало. У него имелся характер.
— Почему я должен вам верить?
— Не должен. Только глупец станет верить в добрые намерения, оказавшись в подобных условиях.
Швед растянул рот в улыбке, больше похожей на оскал загнанного в ловушку зверя.
— Тогда зачем мы вообще разговариваем? —
Я развел руками и честно ответил:
— Потому что без твоего добровольного согласия исследования затормозятся.
Скандинав в изумлении уставился на меня хмуря брови. Не понимал, где подвох, но подозревал что он непременно должен присутствовать.
Зря кстати. Я говорил чистую правду и не собирался врать. Зачем? Взаимовыгодное сотрудничество всегда лучше обмана.
— И вы так просто это мне говорите?
— А ты предпочел бы услышать что-нибудь другое? — вопросом на вопрос ответил я и не давая собеседнику вставить слово спросил: — Как тебя зовут?
Молчание. Сверление недоверчивым взглядом и напряженное покусывание губ. Он не знал, как себя вести, застигнутый врасплох откровенностью. Наверняка думал, что ему начнут вещать лапшу на уши, заверяя в добрых намерениях. А тут практически в лоб — ты важен, потому как важны исследования.
— Густав Бергман, — вырвалось неохотное и сразу же уточнение: — Если меня не подводит память.
Я кивнул. Последствия дикой инициации еще долго будут аукаться разуму. Получение магического дара не проходит бесследно ни для кого. Кому-то приходится платить самую высокую цену — потерей собственной личности.
— Ну что же Густав, приятно познакомится. Меня зовут Виктор, — я обозначил вежливый поклон.
Первый в мире маг, владеющий сразу двумя стихиями, поморщился.
— Я знаю, — проронил он. — Кто-то из ученых упоминал, что проект находится под личным надзором принца Виктора из Дома Строгановых.
Мне с трудом удалось сдержать улыбку, аппарат забавно перевел понятие «род и клан». Или в шведском эти определения одинаковы?
Так, ладно, стоит завязывать со светской болтовней и расшаркиванием. Пора приниматься за дело. За этим же сюда ехал.
Я наклонился чуть вперед, отставляя кофе в сторону.
— Считаешь несправедливым то, что с тобой произошло? — я посмотрел скандинаву в глаза и увидел там боль и все ту же ярость.
А еще, совсем немного обиду, растерянность и непонимание: почему это происходит именно с ним, за что ему эти наказания?
— У вас видимо на этот счет своем мнение, — ядовито выдохнул человек, всего несколько часов назад вспомнивший собственное имя, а до этого не один месяц живший в тумане беспамятства и животных инстинктов.
Я вновь откинулся на спинку стула, покачивая ногой. Теперь мой вид выражал презрение. Я молчал, намеренно затягивая паузу. Густав не выдержал первым:
— Зачем вы на нас напали? — его голос сочился злостью и горечью. — Чем мы мешали?
Это прозвучало так наивно, что я уже не мог удержаться от насмешливой улыбки. Господи, сколько ему лет, если он так рассуждает?
— Вы нам не угрожали, это правда, — легко согласился я. — Дело вовсе не в вас. Не в жителях Швеции, Норвегии, Дании и Финляндии. Дело в географическом положении Скандинавии. Или вы думали, что ледышки так ненавидят вас лично, что устроили целое вторжение?
Густав скрипнул зубами. Крыть было нечем.
— Пойми простую вещь — мир кланов — это мир сильных. И если бы Строгановы не успели обезопасить «задний» дворик своих владений, этим обязательно бы кто-нибудь воспользовался в будущем, — я поболтал кружку с кофе, поднял глаза на мрачного собеседника. — Или ты и правда считаешь причина исключительно в вас? Тогда я тебя разочарую. Нам нет дела до вас и никогда не было. Просто вам не повезло жить на территории, которая представляла потенциальную опасность для клановых владений Холодного Предела. Вот и все.
Швед молчал, не находя слов для гневной отповеди. Точнее они скорее всего у него имелись, и в избытке, просто он сам понял, что все аргументы будут звучат сейчас по-ребячески. Как у обиженного мальчишки, что жалуется взрослому на жестокость реального мира.
— Общество колдунов не прощает слабость. Строгановы не хотели выглядеть уязвимыми. И они сделали то, что было необходимо. Принесло это горе? Да, конечно. Даже спорить не стану. С точки зрения проживающих в Скандинавии — нападение выглядело настоящим актом агрессии. Но для жителей Холодного Предела — эта была простая необходимость, как защита от будущих нападений.
Я сделал еще один глоток кофе и усмехнулся.
— И если говорить откровенно, то сытая Европа вполне заслуживала той встряски, что получила. Разве не так? Вспомни времена до Великого Откровения. Страны третьего мира, откуда так называемая «западная цивилизация» безжалостно высасывала ресурсы для своего благополучного существования, тоже скорее всего считали сложившийся порядок несправедливым. Думаешь нет?
Я насмешливо смотрел на представителя одной из благополучнейших стран в прошлом, предлагая ему взглянуть на ситуацию с другой точки зрения.
Почти так, как совсем недавно мне предлагала сделать Полина, поставив себя на место родни пострадавших в теракте.
— Сомневаюсь, что умирающее от голода и болезней население Африки испытывало к упитанным и здоровым европейцам чувство благодарности. Ты так не считаешь?
— Это к делу не относится, — угрюмо выдохнул Густав. — Мы старались им помочь.
Я отмахнулся.
— Да брось. Вы делали что хотели, ради процветания и безопасности своих стран. И считали это нормальным. Так почему ты сейчас отказываешь в этом праве другим? Пусть старые государства и канули в лету. Кажется, это будет справедливым. Ты не находишь?