Вызов

Деннинг Трой

Как только его зрение прояснилось, рядом с собой он обнаружил Такари, стоящую на коленях. Уголки её рта, изогнутого как лук купидона, приподнялись в лёгкой усмешке. В гнездовье никого больше не было.

– Остальные снаружи, - пояснила она, последовав за его взглядом.
– Им нужно время, чтобы тихо спуститься, а я хотела посмотреть, как ты спишь.

Галаэрон скривился. Он достаточно часто видел слюни, текущие из угла человеческих ртов, чтобы знать, как выглядит сон.

– Не слишком приятное зрелище.

– Ужасное, - согласилась Такари, морща нос.
– Зачем ты это делаешь?

«Действительно, зачем?» - задался вопросом Галаэрон.

– Сдаётся мне, я перенял у Мелегонта дурную привычку, - он сел и пожал плечами, затем поймал себя на том, что потирает лицо ладонями, совсем как иногда делали люди, и рывком опустил руки.
– Что происходит?

– Бехолдеры приближаются.

Галаэрон вскочил на ноги и мгновенно проснулся.

– Но крики сов…

– Ночные дозорные ещё не знают, - хотя Такари была одета в плащ стражи гробниц, она не пошевелилась, чтобы подняться, пока он втискивался в свою кольчугу.
– Меня предупредил твой друг с лягушачьими глазами.

– Друг с лягушачьими глазами?

– Я думаю, его звали Малик, - сообщила Такари.
– Почему вы не привели его на праздник?

– Я не был уверен, что он всё ещё с нами, - признался Галаэрон, лихорадочно стараясь придать смысл всему тому, что услышал.
– Он не упоминал о фаэриммах?

– Он сказал, там был один. Мелегонт счёл, что будет лучше по-тихому уйти и увести их за собой в Жуткий лес.

Нихмеду кивнул, затем накинул на плечи плащ и потянулся за поясом с мечом. Увидев, что эти твари сделали с Тысячей Ликов, он не горел желанием сражаться с ними в Рэйтейллаэторе - даже имея в помощниках великого Эльминстера.

Такари схватила его за руку.

– Мелегонт сказал, что может справиться без тебя. Тебе пошёл бы на пользу отдых.

– Это не похоже на Мелегонта. Ты уверена?

– Взгляни на себя, - сказала Такари, уходя от ответа.
– Ты превращаешься в человека: спишь полночи, воюешь с чем-то внутри себя. Знаешь, а леди Моргвэйс не сильно ошибается. Вполне возможно, ты влюбился в Валу.

– Вряд ли, - голос Галаэрона прозвучал резче, чем ему хотелось. Он освободил руку с поясом от её хватки и направился к двери.

– Но мне нужно пройти через это с людьми. Это ведь я проделал брешь в Стене Шарнов.

– Ты исполнял свой долг.

Нихмеду выскользнул через дверь, не ответив.

Такари последовала за ним на ветви.

– И ты был там не один.

В белом лунном свете воин разглядел над воротом её плаща край кожаной брони разведчика.

– Ты ещё недостаточно сильна. И если уж Мелегонт не нуждается во мне, ты ему точно не нужна.

– Ещё как нужна, - прыгнув с ветви, Такари поймала верёвку и заскользила к заснеженной земле.
– Или ты думаешь, что сможешь сам найти Жуткий лес?

По тому, как она задала этот вопрос, Галаэрон понял, что не сможет. Будучи эльфом, в большинстве лесов он чувствовал себя как дома, но знал также и то, что можно дойти до бешенства, плутая по бескрайним лесным просторам - особенно если место их назначения окажется скрытым защитной магией. Исчерпав все свои аргументы, он уцепился за верёвку и начал спускаться вслед за Такари.

Они ступили на землю неподалёку от круга света, где Мелегонт, Вала и Малик стояли и ждали их рядом с Арисом и его скульптурой. Статуя изображала Галаэрона, танцующего с Валой и Такари, и, как он и ожидал, - хотя почувствовал себя немного неловко, - даже самая мелкая её деталь была шедевром. Тело Валы плотно прижималось к нему, её ноги и ножны взлетели почти горизонтально земле, когда она откинулась на его бедро. Подбородок женщины был слегка приподнят, как будто они вот-вот должны были поцеловаться, а улыбка на лице выглядела одновременно завлекающей и нежной. С другой стороны Галаэрон обвивал рукой Такари, их тела не соприкасались, голова эльфийки была запрокинута в диком порыве. Хотя рот её смеялся, лицо имело такое тоскливое выражение, какое Нихмеду видел у лесного эльфа только раз: когда мать созвала всю семью, чтобы сообщить, как щемит ей сердце, и как отчаянно она желает вернуться в Рэйтейллаэтор.

Собственная улыбка показалась Галаэрону потерянной и отстранённой, взгляд его блуждал где-то вдалеке. Хотя физически он был зажат между двумя женщинами, его душевный настрой контрастировал с их весельем нахмуренными бровями и прищуренными глазами. Такой вид делал его угрюмым и намекал на тяжёлую внутреннюю борьбу, но невозможно было сказать, ухватил ли Арис это выражение в действительности, или же Галаэрон сам прочёл его в творении великана.

Такари долго кружила вокруг статуи, потом, наконец, остановилась рядом с Валой и взяла её за руку. Та насупилась и посмотрела на их переплетённые пальцы, но высвобождаться не стала.

– Поразительно! – восхищённо выдохнула эльфийка. Она повернулась к Арису и, обнаружив, что упёрлась взглядом в его колено, откинула голову назад.

– Это самый прекрасный валун, который я когда-либо видела!

У каменного великана мелькнула скупая улыбка.

– Красота в танце. Остаётся лишь запечатлеть увиденное, - хотя говорил он негромко, его глубокий голос прокатился между деревьями, подобно раскату грома.

Мелегонт прижал палец к губам.

– Тихо, или нас схватят, - он повернулся к Такари. – Если только Эльминстер не ушёл?

– Не бойтесь его, - сказал Малик.
– В ближайшее время Эльминстер не проснётся.

Во взгляде кроящего тени нарастала тревога.

– Что? Ты же не сделал ничего такого…

– Я? Ты думаешь, я убийца?
– усмехнулся Малик.
– Я даже соврать прилично не могу! Я имею в виду только то, что он спит в мраморном доме.

– Спит?
– Мелегонт нахмурился.
– Ты уверен, что это был Эльминстер?

– Конечно, уверен, - сказал Малик.
– Я видел его собственными глазами. Зарылся в меха с двумя женщинами.

– Что только не сделает с мужчиной крепкая медовуха, - хихикнула Такари.

Галаэрону это совсем не показалось забавным.

– С эльфийками?
– леденящий гнев затопил его изнутри. – С какими эльфийками?

В голосе Нихмеду слышалась такая ревность, что Такари нахмурилась.

– Не с твоей матерью. Я видела, как леди Моргвэйс отправилась в своё гнездовье в одиночестве.

– Это ничего не значит, - слова вырвались у Галаэрона прежде, чем он осознал, что говорит. – Она могла тайком пробраться назад.