Вызов
Шрифт:
Если сначала Такари неодобрительно хмурилась, то теперь она была просто шокирована, но тут заговорил Мелегонт:
– Берегись тени, друг мой. – Он кивнул Такари: - Наверно, нам пора идти, если мы хотим проложить другую тропу для бехолдеров.
– Я готова, - Такари продолжала глазеть на Галаэрона.
– Я думаю, с него хватит Рэйтейллаэтора.
Она повела их прочь от реки, проходя мимо мраморного дома достаточно близко, и Нихмеду мог слышать пьяный человеческий храп. Он свернул, чтобы заглянуть внутрь, но почувствовал ладонь на своём плече.
– Ты вредишь себе, - изрёк Мелегонт. – Подозрение - это пища гнева.
– Если леди Моргвэйс там нет, мои подозрения развеются.
– Не развеются, - Мелегонт выпустил плечо Галаэрона, предоставляя ему полную свободу действий.
– Ты будешь сомневаться в том, что видел, или будешь думать, что даже если её не было тогда, когда ты смотрел, она могла быть там накануне вечером. Сомнения - это путь тени, с которого очень сложно свернуть. Здесь может помочь только доверие.
Мелегонт пошёл за остальными, оставив Нихмеду решать.
– Иди и посмотри, - посоветовал Малик, подходя к Галаэрону сзади. – Мой жизненный опыт показывает, сколько бы ты ни следил за женщиной, это никогда не бывает лишним. Все они вероломные блудницы, готовые предать своих мужей при каждом удобном случае.
– И откуда ты это знаешь?
– спросил Галаэрон.
– Как я уже говорил, по собственному опыту, - сказал Малик. – Дома, в Калимшане, я всегда держал жену под надёжным замком, и всё-таки при первой же возможности она предала меня.
– В самом деле?
– покачивая головой в странной человеческой манере, Галаэрон направился вслед за остальными.
– Тогда мне следует перенять твой опыт.
Малик выглядел озадаченным, но согласился с Галаэроном:
– Я считаю, есть вещи, которые человек не хочет знать о своей матери.
– К счастью, я эльф, - хотя Галаэрона и возмутило, что коротышка, сам того не желая, оскорбил его мать, он прикусил язык, боясь предоставить своей тени ещё одну лазейку.
– Моя мать сама принимает решения. Они с отцом уже тридцать лет живут раздельно.
Малик понимающе кивнул.
– Я сожалею, как тяжело, должно быть, твоему отцу сознавать, что ваше имя опорочено таким неблаговидным поступком.
– Опорочено? – от унижения Нихмеду не на шутку рассердился - и мгновенно понял, что гнев был не его собственный; ни один эльф не счёл бы недостойным для женщины следовать своему сердцу.
– У эльфов не так, как у людей. В её решении нет никакого бесчестья.
– Неужели? Я и не знал, что у эльфов такие свободные нравы в общении со своими женщинами, - Малик уставился в тёмный лес, бормоча что-то о том, что нет чести среди дураков.
Они миновали границу деревни, где со своих насестов на деревьях наблюдали ночные дозорные. Такари не объяснила, почему они ушли украдкой. Жители и гости Рэйтейллаэтора были вольны приходить и уходить, когда им вздумается, если только они не делали ничего, что могло бы выказать местонахождение деревни. Ни она, ни Галаэрон не отвечали и на прощальные взмахи, которые замечали по пути. Было бы абсолютно немыслимо раскрывать позиции часовых в присутствии людей.
Через сотню шагов от деревни Нихмеду спросил:
– Разве у тебя не было лошади, Малик?
– Её зовут Келда.
Малик разжал руку и показал вожжи, и тут же позади него возникла кобыла, выдыхая струи белого пара над плечом хозяина. Галаэрон оглянулся на серебристый снег и с удивлением обнаружил длинную цепочку отпечатков копыт рядом с собственными следами.
– Я начинаю догадываться, как ты прокрался в Рэйтейллаэтор, - сказал Галаэрон.
– Весьма впечатляет.
Малик пожал плечами.
– Это подарок самого Его.
– Какого такого Его?
Малик сделал вид, что не расслышал вопроса, от чего любопытство Нихмеду выросло до подозрения. Он тут же вообразил, что коротышка является агентом какого-нибудь великого архимага или беспощадного тирана - или даже самих фаэриммов - но, конечно, это было нелепо. Малик, казалось, был едва способен позаботиться о себе и своей лошади, не говоря уже о службе какому-нибудь могущественному и мерзкому господину. Такие подозрения могли быть только работой тени Галаэрона.
Они прошли в молчании ещё немного, затем Нихмеду произнёс:
– Спасибо, что вернулся и предупредил нас о бехолдерах. Если мы сможем избавить Рэйтейллаэтор от их опустошительных набегов, тебе будут благодарны все эльфы в Высоком лесу.
– Не думай об этом, - сказал Малик.
– Больших проблем не возникло. Потому что если ты не видишь человека, это не значит, что его нет рядом.
Поразмышляв над этим заявлением пару минут, Галаэрон спросил:
– Так ты был с нами всё это время?
– Чуть поодаль, - признался Малик.
– Келду всегда заставляли нервничать говорящие деревья.
– Если ты был с нами, то как узнал, что бехолдеры пробрались мимо Турланга?
– нахмурился воин.
– Я и не знаю, что они пробрались, - ответил Малик, - только то, что скоро они будут здесь.
– Откуда ты знаешь?
– Галаэрона всё это уже начало раздражать.
– Потому что помощники Турланга направили по ложному пути не всех наших преследователей, - объяснил Малик.
– Один из бехолдеров был очень красивым и хитрым. Он отстал от остальных, проник в лес чуть севернее и наткнулся на, э-э... – казалось, он боролся со словами, а затем воскликнул:
– Поистине, он был гениален! Я не увидел его, пока он не оказался на мне, уставившись всеми своими прекрасными глазами.
У Нихмеду возникло нехорошее предчувствие.
– Как тебе удалось от него сбежать?
– Я, э-э... Келда очень...
– Малик изо всех сил пытался вспомнить, потом, наконец, сдался и пожал плечами.
– Почему это так важно? Имеет значение только то, что я здесь, чтобы предупредить вас.
Тошнотворное ощущение беспокойства внутри Галаэрона превратилось в страх, и он почувствовал, как его руки сжимаются в кулаки.