Взгляд с обочины 1. Митрим
Шрифт:
Близнецы ещё разок покосились на него исподлобья, Тэльво буркнул себе под нос что-то невнятное и нелестное, но оба уселись обратно.
Куруфинвэ кивнул.
– Согласен. Этот лаиквендо, кстати, скоро будет здесь. И не думаю, что ему стоит встречаться с послом.
– А кто ему даст?
– фыркнул Карнистиро и повернулся к старшему.
– Кано, так что мы решили?
Макалаурэ помолчал, оглядывая братьев. И ведь всем ясно, что его решение будет номинальным… Провёл руками по лбу, убирая в стороны выбившиеся пряди.
–
– Что с ним будет твориться дальше - не наша ответственность. Наше мнение он знает.
Куруфинвэ кивнул и поднялся.
– Я буду ждать вас у кузницы. Собирайтесь, - кивнул Карнистиро близнецам, тоже встал, поклонился Макалаурэ и вышел из шатра.
Близнецы вышли почти сразу за ним.
– Давно тебя ни к чему не пришивали, - сообщил Тэльво, обгоняя его слева.
– Рукава к бокам, например, полезно. Чтоб не распускал, - добавил Питьо, обгоняя справа.
***
Куруфинвэ быстро вернулся к шатру, всё ещё размышляя о словах Морьо, о клятве, о местных квенди… Да, убивать посла бессмысленно… Но они не клялись делать только то, что имеет смысл. Альквалондэ сложно назвать очень уж осмысленным выбором. Не совершают ли они ошибку? И не нарушает ли это стратегическое решение клятву? Да, он сам притворялся, что согласен с послом, чтобы вытянуть нужные сведения. И чем это отличается от решения Макалаурэ отпустить одного тёмного, чтобы не давать преимущества остальным и, главное, самому Моринготто? Вроде бы всё верно, но слишком попахивает полумерами, трусостью и… Что бы ещё сказал отец?
Он тряхнул головой, отбросил полог шатра, шагнул внутрь и остановился, недоумённо глядя на разложенные по полу вещи. Отдельными кучками лежали одеяла, тёплая одежда, инструменты, немного посуды. Рядом сидел на корточках Тьелпэ, укладывая поровней стопку шуршащих свёртков, но при виде отца оторвался от этого увлекательного занятия и поднял голову.
Куруфинвэ некоторое время разглядывал картину, прежде чем понял, что это и зачем.
– Ты закончил?
– Да.
И замолчал. Куруфинвэ хмыкнул. Обиделся, значит, тонкая натура. Будет теперь разыгрывать исполнительного дурака. Тем лучше. Пусть лучше молчит, чем лезет с вопросами про клятву.
Куруфинвэ ещё раз оглядел вещи и ткнул пальцем в одеяла.
– А это что? Почему только два комплекта?
– А сколько надо было? Я думал, ты с Тьелкормо поедешь.
– Тьелкормо с нами поедет, конечно, - несколько раздражённо отозвался Куруфинвэ.
– Но и ты мне тоже понадобишься. И не думаю, что тебе понравится спать на земле.
“И хватит уже прикидываться идиотом”.
Но Тьелпэ явно полагал, что пока не хватит.
– Хорошо, я сейчас соберу вещи для себя. Ещё что-нибудь нужно?
Послал же Эру сыночка, думал Куруфинвэ, всё больше раздражаясь. И в кого ты такой спокойный? Даже наорать не за что. Но тебя-то что не устраивает? Считаешь, я плохо с тобой обращаюсь? Да тебе просто сравнить не с чем!
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Тьелпэ - с подчёркнутым почтением, Куруфинвэ - с рвущейся наружу яростью. Наконец, старший махнул рукой.
– Иди.
(И чтоб глаза мои тебя не видели.)
Тьелпэ встал, обозначил вежливый поклон и вышел. Он тоже злился, но не собирался давать отцу повода сорваться - особенно, когда он так хочет этот повод найти.
Хорошо, тебя бесит, что клятва расходится со здравым смыслом. Но я-то здесь при чём?
========== 1. МИТРИМ (2) Геологоразведка, охота на орков, охота на демонов и Куруфин под маком ==========
Что пёс необычный, Эндир понял ещё при знакомстве, но всё равно немного удивился, когда новые знакомые так легко согласились оставить его с таким провожатым. Интересно, как его зовут? Светловолосый его так и называл – “хуан”, “пёс”. Может быть, за морем все собаки такие?
Пёс уверенно вёл на север, к Митриму, и дальше вдоль берега, огибая озеро с востока. На следы не отвлекался и Эндиру не позволял: смотрел укоризненно и мотал головой, мол, нас ждут, некогда охотиться, а опасного здесь нет ничего, я знаю. Только что на вопросы не отвечал.
Начавшийся ещё днём снег падал всё гуще, и через несколько часов уже засыпал всё ровным слоем, скрыв сухую траву и влажно сминаясь под ногами.
Когда до северного берега оставалось около получаса ходьбы, пёс вдруг остановился, подняв голову, и пошевелил носом, а потом решительно свернул вправо, в перелесок. Эндир с сомнением посмотрел на север, где за поворотом берега уже показывались пару раз огни, но пёс с нетерпением оглянулся, и охотник не стал спорить.
Через несколько минут они вышли на патруль.
Пока патруль здоровался с Хуаном (всё-таки имя, значит) и спрашивал его, кого это он привёл, Эндир с любопытством их рассматривал. Пришельцы из-за моря все были темноволосы, хозяин Хуана, похоже, исключение. И все носили непривычный доспех: из мелких стальных пластинок, скреплённых в сплошную чешую. А вот кольчуг или доспеха из нашитых на кожаную основу стальных полос, чужаки, похоже, не знали. Или знали, но брезговали: такая чешуя, пожалуй, удобней полос будет.
И ещё удивительней – в патруле была женщина, тоже в доспехе и вооружённая. Странные у них нравы. Под стать разумным собакам.
Расспросив Эндира (и поглядывая на Хуана за подтверждением ответов), патрульные выделили ему провожатого и отпустили. Провожатый смотрел дружелюбно и с любопытством, но с расспросами не лез, и Эндир тоже не стал выспрашивать. Не хватало ещё, чтобы его приняли за лазутчика, в самом деле. Спросил только про Хуана – и всё равно удивился ответу попутчика, что пёс из свиты самого Оромэ.