Взгляд с обочины 2. Хисиломэ
Шрифт:
В этот раз, впрочем, всё обошлось, и отряд нашёлся: его выдали пасущиеся на дальнем склоне холма лошади. Оттуда уже несложно оказалось найти следы, и скоро Айраутэ выехал к реке, где в прибрежной рощице удобно расположились дозорные, высматривающие что-то на том берегу. Айраутэ остановил коня, пригляделся, а, не увидев ничего, кроме спокойно едущего вдоль реки дозора второго дома, сперва удивился, потом нахмурился и быстро двинул коня вперёд.
– Малторнэ! – строго окликнул он дозорных, мигом высмотрев старшего.
– Что здесь происходит?
На той стороне реки его тоже услышали, замыкающий обернулся, прикрывая глаза от солнца.
– А ты ещё громче не мог объявиться? – недовольно проворчал Малторнэ, приподнимаясь в траве на
– Видно же, как мы внимание привлечь стараемся.
– Могу и громче, - заверил его Айраутэ, недовольно оглядывая сливающихся с кустарником дозорных.
– Что вы здесь делаете? Ты опять решил, что выполнять обязательства слишком скучно и нужно придумать развлечение?
На той стороне уже заоборачивались все, с острым и неприязненным интересом, и Айраутэ приветственно поднял руку, чтобы немного эту неприязнь унять. Мимолётно пожалев, что Рингвайрэ в чужом разъезде нет. Оно и понятно, мастеру наверняка нашлось занятие и поинтересней патрулирования, но увидеться было бы приятно. Давно уже не удавалось.
Тем временем, Малторнэ раздражённо выплюнул травинку и поднялся уже во весь рост, понимая, что прятаться больше не имеет смысла. Ответил хмуро:
– Мы охраняем границу.
– В голосе отчётливо слышалось обещание при случае отыграться.
– Разве не в этом наши обязательства?
– Я вижу, как вы её охраняете, и обязательно сообщу лордам. Хватит любоваться пейзажем. Возвращайтесь на тропу.
Не то чтобы Айраутэ кто-то назначал старшим над дозорами, но по оставшейся со свиты Финвэ привычке он ничуть не сомневался в своём праве распоряжаться младшим хотя бы по возрасту. А такими в первом доме были почти все. Обычно в этом праве не сомневались и младшие, но Малторнэ только хмыкнул презрительно:
– Валяй. Тьелкормо с интересом послушает.
В этом Айраутэ был с ним согласен.
– Разъездами руководит не только он, - напомнил он наставительно.
– И он не старший из феанариони. А вам всем не терпится снова устроить братоубийство? – последнее он адресовал уже всему отряду, не только Малторнэ.
– Это им не терпится, - обвиняющим тоном сообщил спустившийся с дерева Тарьендил.
– Так, что аж с орками сговариваются.
Айраутэ посмотрел на него с неприкрытым удивлением, и Малторнэ не преминул сочувственно спросить:
– Что, ты снова всё пропустил?
Этим тоном Малторнэ ещё в Амане сочувствовал ему, что вот, неприятно, наверное, что твой лорд погиб, а ты в это время был вообще в Тирионе, а не рядом с ним. Айраутэ недовольно поморщился:
– Было бы что пропускать. Хоть бы новое что придумали.
– Представить Нолофинвэ, договаривающегося с орками, у него не получалось даже в шутку.
– Я уж не говорю - правдоподобное.
– Если б ты держал глаза открытыми, то и сам бы всё видел.
– Что, например?
Спорить дальше он не стал. Понятно же, что логика тут ни при чём, но хоть узнать, что за слухи бродят среди дозорных. Может, и правда, что новое?
Малторнэ замялся, то ли не желая делиться информацией, то ли не веря, что она убедит собеседника, и вместо него ответил Тарьендил:
– Вчера они орков отводили в лагерь. Троих. И это только то, что мы видели.
– С почётным караулом и подарочными верёвками на руках? – уточнил Айраутэ. И со значением кивнул: - Да, крайне подозрительно.
– С Тьелкормо они так же поступили! – набычился Малторнэ.
– Разницы не видят?
– И тогда почему у наших перевалов орков не осталось, а на их стороне они постоянно появляются? – снова поддержал его Тарьендил.
– Тоже случайно?
Айраутэ покачал головой, в который раз поражаясь, как эльдар умудряются вырастать, заводить семьи, присягать лордам и при этом оставаться толпой малолетних дураков.
– Если вы сами не понимаете даже, чьи перевалы ближе к Ангамандо, то я не вижу смысла обсуждать с вами политику. – Он повернулся к Малторнэ, полностью игнорируя недовольного Тарьендила.
– Вы вернётесь на тропу? Или мне прислать другой отряд?
Малторнэ с сожалением взглянул через реку, где чужого разъезда уже давно не было видно, поднял с земли флягу и небрежно отозвался:
– Не переживай, мы справимся.
– Должен же кто-то переживать, раз вас такие мелочи не волнуют.
– Езжай уже. – Малторнэ сумрачно прицепил флягу к поясу и пошёл к лошадям.
– Всё равно они нас уже видели.
– Да, это я удачно вас нашёл, - кивнул Айраутэ и развернул коня прочь.
Остаток дня он жалел, что разъездами занимаются Амбаруссар и Тьелкормо, и думал, что и кому можно сказать, чтобы это подействовало, и самых враждебно настроенных дозорных убрали куда-нибудь подальше от возможных столкновений. С Тьелкормо говорить действительно бесполезно, Айраутэ не удивился бы, если бы он и вовсе одобрял и поддерживал поведение своих верных. Особенно после недавнего случая в чужом лагере. Разве что с Макалаурэ поговорить, действительно. Отчитаться по итогам проверки – а потом объяснить ситуацию и предложить перебросить смутьянов куда-нибудь, где они будут больше видеться с орками, чем с соседскими разъездами. Главное, не столкнуться при этом с Малторнэ. Этот может упереться просто потому, что идею предложил Айраутэ.
История их тёплых отношений была старая, дурацкая, и вспоминать её Айраутэ был не в настроении.
***
Всё утро Тьелпэ мотался из одного конца стройки в другой, оценивая, где, что и насколько готово, и поминутно отвлекаясь то на мастеров со срочными вопросами, то на лекции о том, какую роль на крыше играет обрешётка и почему её нельзя делать с шагом в полтора роста, даже если досок подвезли мало, то на выяснение, почему досок подвезли мало и когда подвезут достаточно…
В кабинете Тинтаэле не было. На столе – там, где можно было ожидать тетрадь с расчётами, - лежал поверх плотной ткани увесистый кусок доски, которому Тьелпэ сперва удивился, а потом вспомнил прошлые расчёты, опрометчиво оставленные Тинтаэле на столе, когда сойка только-только научилась выбираться из гнезда. Тогда же у неё обнаружилась любовь прятать лишнюю еду в разные неожиданные места, вроде ботинка или пустой чернильницы, а однажды, оставленная без присмотра на полдня, она наковыряла раствора из щелей между камнями прямо в стене своей комнаты, разложила кашу в получившиеся ямки и законопатила их сверху злополучными расчётами. Тинтаэле, конечно, предпочёл бы скрыть от начальства такие подвиги своей подопечной, но на его беду в комнату они тогда зашли одновременно и одновременно могли полюбоваться торчащими из стены клочьями документов.
Доска ввиду этого была разумным решением. И слишком тяжёлым даже для самой бодрой и решительной сойки.
Тьелпэ аккуратно переложил доску вместе с подложенной тканью на стул, бегло просмотрел действительно оказавшиеся под ней расчёты, положил на их место новые листы, принесённые с собой, так же придавил их доской, а готовые убрал в сумку. И на всякий случай заглянул в соседнюю комнату, хотя и так догадывался уже, что Тинтаэле там не окажется.
Там не оказалось ещё и сойки. Тьелпэ огляделся от входа, убеждаясь, что в комнате действительно пусто. Небольшая колода, притащенная на роль пенька, кажется, от кухни. Даже след от колуна остался с одного края – в этой трещине сейчас красовалась смятый обрезок алой ленты. Шишки, веточки, жёлто-бордовые чешуйки сосновой коры и блестящая мелочь на полу россыпью. В углу - разлапистая коряга с кривыми ветками, повязанная ленточками и одним обмусоленным шнурком. Ещё вчера на шнурке висел бубенчик, которым откупился от сойки Ондо: Хирина при первой же встрече очень заинтересовалась громкой и блескучей вещицей и настойчиво пыталась выдернуть её у Ондо из головы вместе с волосами, пока тот не понял намёка и не подарил бубенец нахалке. Впрочем, сойка не теряла надежды лишить его и остальных, очень радуясь ему при каждой встрече. А Ондо ей, как следствие, не очень.