Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
Хейлан вздохнул, вспоминая друзей из дома, но из них посоветоваться можно было бы с одним только Геби – если б на письма было время. А здесь с кем? Не с Кетилем же! На Кетиля он ещё и обижен был за последний разговор – хотя и не настолько, чтобы мечтать сдать его на расправу. Вряд ли, конечно, виновных будут долго бить палками на главной площади, но всё равно…
Ноги сами вынесли Хейлана знакомой дорогой к “Дубкам” и он уже внутри остановился, в паре шагов от своего обычного места, сообразив, что это не его, а Кетилево с товарищами обычное место, и они там и сидят.
В спину тут же толкнули с руганью, и Хейлан послушно шагнул дальше.
Все слушали в кои-то веки не Кетиля, а какую-то женщину,
Сидевший рядом Кетиль приобнял её за плечи, уверяя, что здешний снег ничуть не хуже и что он готов хоть сейчас притащить с улицы целую бадью, и даже белого. Женщина заливисто рассмеялась, а Хейлан наконец вспомнил, откуда ему знаком голос. Но не успел он, засомневавшись, выйти или хотя бы спрятаться в угол подальше, как Кетиль его заметил – и, как ни в чём ни бывало, с улыбкой кивнул и махнул рукой, мол, подходи, присаживайся. Хейлан, нерешительно глянув на дверь, споткнулся глазами об недобро сощурившихся с дальнего стола подручных Эгиля и решительно пошёл на приглашение.
Компания раздалась и потеснилась, освобождая для него место на скамье, Кетиль сгрёб в сторону пустые кружки и махнул принести новую, полную. Хейлан, отвечая на приветствия, неловко умостился между ним и каким-то мужиком, рябым даже сквозь клочковатую бородёнку. Из всей компании с сомнением на него посмотрел только Берси, да ещё подружка Кетиля, представленная им как Герсими. Разговор, ненадолго угасший, завязался снова, Хейлан всё больше молчал, поддакивая и посмеиваясь в нужных местах и разглядывая свежеразвешанные по дощатым стенам картинки: где рыба, где свиная нога, где круг сыра или хлеб, и над каждой картинкой её название на синдарине.
Ему успели принести пиво и шмякнуть на стол, роняя хлопья пены, прежде чем Хейлан убедился, что либо о последнем их разговоре Кетиль не распространялся, либо узнал откуда-то, что эльфам про него говорили только Кальв да Эгиль. Хотя насчёт Хейлана он с самого начала знал, что сказать тому нечего…
Рябой мужик рядом вынул из-за пазухи деревяшку размером в кулак, а с пояса – нож и принялся выстругивать кружку, уже узнаваемую, но ещё далеко не готовую. Хейлан успел угреться, прихлёбывая пиво, и уже спокойней раздумывал, обводя компанию взглядом, нельзя ли посоветоваться с кем-то из городских приятелей, когда разговор необъяснимо вильнул, и все вдруг принялись спрашивать, что там с воровством, всех ли Эгиль заложил и что господа намерены делать на этот счёт. Кетиль, воспользовавшись таким поворотом, небрежно упомянул о разговоре Хейлана с Тинтэлем, но прямо ни о чём не спрашивал, препоручив это товарищам. Хейлан попробовал было неловко отговориться, что сам ничего не знает, но тогда любопытствующие начали хохмить о так же ничего не знающих эльфах и торжествующе поглядывать на приятелей Эгиля у другого стола…
– Думаете, это всё очень смешно? – не стерпел Хейлан, двигая от себя кружку, задребезжавшую по липкому столу.
– Да, я говорил с Тинтэлем. И знаете, что? За пропажи со складов его собираются гнать из города. А с людьми что сделают, по-вашему? Если даже своего же эльфа гонят, несмотря даже на дружбу с младшим лордом!
С “чужого” стола кто-то отозвался согласно, и Хейлан возмущённо обернулся туда:
–
На это уже свой стол отозвался одобрительным гомоном, высказываясь в том смысле, что если погонят, то всех, найдут, к чему придраться. Рябой мужик оторвался от кружки:
– Разве что предложить им взыскать ущерб с представителя, а не лично с виноватого.
Герсими коротко взглянула при этом на Кетиля, но тот отмахнулся:
– Чтобы брать с представителя, эльфам надо знать, из каких мест воры. А они и спросить не догадаются, схватят, в лучшем случае, самого богатого купца в городе, решив, что между собой люди разберутся. А как разберутся и кто разорится при этом – не господская забота.
– Да чего им разбираться. Назначат самого виноватого, как того Кальва, и готово.
– А если нет? – не унимался Хейлан.
– Если дальше выяснять станут? Тут каждый второй, если не каждый первый хоть по мелочи, но запачкался! Если ждать, пока всех найдут, то как раз всех и выгонят, не разбираясь уже! И хорошо, если просто выгонят! Бес бы с ними, с ихними городами! Но в неурожай вы к кому пойдёте, если с эльфами сейчас разругаемся? А с болезнями всякими?
– А мне прабабка говорила, - снова вклинился рябой, продолжая чиркать ножом деревяшку, - что в старину к людям никакая немощь не липла, а как к Синим горам подошли и начали с эльфами якшаться, так и началось.
– Ты-то чего предлагаешь? – Кетиль, щурясь, повернулся к Хейлану. – Тоже вон, всей толпой сходить покаяться? Да может, и лучше, если погонят. Без них справимся.
– Может! – кивнул Хейлан.
– Но лучше б мы сами решали, от какой помощи отказываться, а не отговаривались потом так, получив пинка под зад!
Ругаясь себе под нос, он выпутался из лавки и соседей и пошёл прочь. Его не останавливали.
На пороге он обернулся, но оживлённая компания вокруг Кетиля говорила уже о другом. Герсими, потрясая указующим пальцем на картинки с кушаньями, высмеивала нарисованное вверх ногами слово “рыба”, а Кетиль возражал, что всё правильно: дохлая рыба всплывает кверху брюхом, а живой здесь не кормят. Когда они начали спорить, не нужно ли тогда перевернуть и слова для видов мяса и птицы, Хейлан сердито выпятил челюсть и вышел.
***
Куруфинвэ никакого отношения к пограничникам не имел, но затею с привлечением эдайн на службу считал своей, так что на учениях бывал часто, хоть для этого и приходилось пробираться к полю за городом через ярмарочные ряды у рынка, наспех возведённые не собиравшимися упускать многолюдную оказию торговцами. К строевым занятиям прилагалось бесплатное питание для всех и зачисление в стражу – для лучших, так что желающих хватало.
Тьелпэ, обычно не проявлявший интереса ни к ярмарке, ни к учениям, в этот раз увязался следом – посмотреть на какие-то стеклянные капли из Таргелиона, привезённые последним обозом. Самого Куруфинвэ достижения стекольщиков волновали мало – при атаке на Ангамандо всё равно не помогут – так что рассказы то ли об удивительной прочности, то ли об удивительно ломких хвостах этих капель он слушал вполуха. Заинтересовался только, когда Тьелпэ упомянул, что эдайн сами хотя и не могут выплавлять стекло, но умеют угадывать происхождение чужого – в чём-то похоже на наугрим, тоже компенсирующих отсутствие осанвэ разными выдумками. Куруфинвэ, начавший было слушать, снова потерял интерес. Осанвэ у эдайн дало бы хоть какую-то надежду приучить их к слаженной работе – очень бы кстати пришлось, на фоне вчерашних многочасовых и безуспешных попыток повернуть строй копейщиков по команде, когда эдайн толпились, наступали друг другу на ноги, поскальзывались, падали, роняли соседей, ломали копья, - словом, делали всё возможное, чтобы даже самые медленные орки успели добежать и вклиниться в строй до завершения манёвра.