Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
За этими мыслями он сам не заметил, как закончились пометки на карте, а вместе с ними и инструкции.
– Это всё? – поинтересовался Тьелпэ, глядя в исчерканную тетрадь.
Куруфинвэ облизнул губы, выдираясь из политических лабиринтов.
– Не забудьте проверить облицовку у водосборного бака.
– Что-то же ещё собирался… - Да, и вот. Если у Суриэле будут разногласия с Фернионом, зови Вельвелоссэ. Я его попрошу тебе в этом вопросе помогать. И слушайся его, ты понял?
Тьелпэ посмотрел удивлённо.
– В каком вопросе?
– В разногласиях этих мастеров.
В
– Почему? – Спросил Тьелпэ всё равно удивлённо. Тоже отвык советоваться с кем-то, кроме отца. И если бы речь шла просто о грамотном выполнении работ, Куруфинвэ бы оставил его за старшего, не колеблясь. Но в дипломатические способности сына он не верил.
Объяснять всё это не хотелось. Особенно после предыдущего разговора.
– Потому что ты сам не разберёшься.
Но Тьелпэ так просто не сдался.
– Что там за разногласия, в которых я не смогу разобраться? Там же просто русло углубить под стеной, чтобы не промерзало.
Куруфинвэ посмотрел скептически. Это что, обида в голосе? Отлично, ещё третьего раздутого самомнения не хватало. Он отчеркнул строку в тетради и пояснил раздраженно:
– Каждый из вас считает себя умнее всех. Но нам нужно, чтобы они работали вместе. Ты что, сумеешь избежать конфликта?
Сам Куруфинвэ считал вопрос риторическим, однако Тьелпэ ответил:
– До сих пор я справлялся и без Вельвелоссэ.
– Это ты так думаешь.
– С тем, что сыну не стать гением тонкой интриги, Куруфинвэ смирился довольно давно, хотя способность Тьелпэ не замечать очевидных вещей его до сих пор иногда поражала. И тыкать носом бесполезно. Обычно Куруфинвэ и не тыкал - тем более, Тьелпэ это особо и не надо, у него нет четырёх старших братьев. Но сейчас испорченное настроение слишком настойчиво искало выхода.
– Особенно хорошо ты справился на празднике осени. Подождать до утра никак нельзя было, нужно было непременно выдернуть мастеров с празднования, а потом ещё удивляться, почему они в спешке не заметили твою же ошибку? Или вот ещё с Тинненом хорошо получилось. Сколько он пытался донести до тебя мысль о том, что хочет работать в крепости, а не ездить по карьерам? Полгода? Год?
– Он не говорил про это, - двинул подбородком Тьелпэ.
– Конечно, не говорил. Только приносил свои чертежи для крепости, которые ты утверждал и отдавал в работу другим. А, да. И рассказывал про сестру, которой после гибели мужа нужна помощь с домом и ребенком. Ты даже не понимаешь, насколько ты не понимаешь намёков!
Он почти надеялся, что сын продолжит спорить, но тот промолчал. Кивнул только:
– Хорошо. Получается, ты вернешься не раньше осени?
Куруфинвэ прищурился, пытаясь понять, сделал ли Тьелпэ какие-то выводы или пропустил всё мимо ушей, но по его каменному лицу ничего не было видно, никакие тренировки на братьях не помогали.
– Да, видимо, так, - оставил бесплодные попытки Куруфинвэ.
– Так что времени вам должно хватить - и чтобы починить внешнюю линию дозорных башен, в том числе.
Тьелпэ согласно кивнул, уточнил, когда отец уезжает, и вышел, забрав тетрадь с записями.
Надо будет ещё Вельвелоссэ проинструктировать. И надеяться, что с ним получится удачнее, чем с Рингвайрэ.
***
Этот разговор Куруфинвэ специально откладывал до самого отъезда: не попытаться не мог, но и ничего хорошего не ждал. Так что, зайдя в комнату, призванную стать новой мастерской брата, не стал тянуть и просто положил свёрток на верстак.
– Что это?
– Майтимо поднял голову, откладывая стамеску.
Куруфинвэ пожал плечами, едва скользнув взглядом по сосновой дощечке, на которой пока ещё крупными намётками бугрился новый замысел брата.
– Посмотри сам.
– Хорошо.
Старший взял свёрток и, придерживая его протезом с деревянным молоточком на конце, развернул тряпку. Повертел в пальцах тонкий венец из чернёного серебра, подставляя солнечным лучам инкрустированные гранатовыми каплями бока. Покачал головой и улыбнулся, наконец.
– Спасибо. Этот обещаю никому не дарить.
Куруфинвэ шутки не оценил. Кивнул, насупившись. Майтимо вздохнул, явно понимая, к чему всё идёт.
– Не веришь?
– Верю, - пожал плечами мастер. И кисло добавил: – Работу братьев ты всегда ценил больше, чем отцовскую.
Некоторое время Майтимо молча думал про сложные семейные отношения. Перестал улыбаться, со вздохом положил венец на стеллаж рядом с то ли незаконченными, то ли испорченными заготовками и обернулся.
– Курво, шестьдесят лет прошло. Я как тогда не собирался извиняться за своё решение, так и сейчас не собираюсь. Хватит уже. Лучше давай переговоры обсудим: чего и сколько мы хотим получить в обмен на оружие.
– Хотел отдать бразды правления Нолофинвэ – ну и отдавал бы, - всё ещё недовольно пробурчал Куруфинвэ, игнорируя последнее предложение. – Но корону отец не для него ковал.
Привычный разговор за последние шестьдесят лет повторялся снова и снова и ни разу пока не заканчивался к удовлетворению кого-то из собеседников. Майтимо ещё тогда сухо сообщил, что объясняться и оправдываться не намерен, а Куруфинвэ ещё тогда возмутился и с тех пор всё никак не мог успокоиться. Нет, ну надо было придумать! Хорошо хоть отец не знает, что Нолофинвэ носит корону его работы! Как будто Феанаро сам признал его королём!
– Хватит, я сказал, - повторил Майтимо, на этот раз жёстче, мигом напомнив, кто здесь всё-таки старший.
– Или иди ной в другом месте. Я и первые восемьсот раз тебя прекрасно слышал.
Ныть в другом месте Куруфинвэ не хотел. С другими он уже делился возмущением, многократно, и другие были с ним вполне согласны. Но к хоровому нытью Майтимо относился примерно с таким же уважением. Вскоре после передачи короны Куруфинвэ, отчаявшись восстановить справедливость разумными мерами, почти всерьёз предлагал выковать точную копию венца, с тем, чтобы Майтимо потом уговорил Финдекано подменить им оригинал. Какая им разница? Нолофинвэ наверняка даже не заметит подмены!