Взгляд в звездное небо. Избранные эссе о культуре
Шрифт:
Или это цы:
Я в юности не ведал вкус печали,по лестницам взлетал отчаянно.По лестницам взлетал отчаяннои вирши про печаль писал с трудом.А ныне я, изведав вкус печали,ни слова скажу о том.Ни слова не скажу о том —а лишь о прелести осенней дали [59] .59
Синь Цицзи. Написал на стене по пути к горе Бошань//Гармония слов. Китайская лирика X–XIII веков/пер. с кит., сост. С. А. Торопцев; науч, консультант проф. ГуЮй. С. 103.
Чувственность и меланхолия Лю Юна и Ли Цинчжао проявляются в строках «Рука в руке, в слезах глаза» [60] и «ложится на платан дождя скудель» [61] , а изящные обороты Синь Цицзи, хоть и несколько уступают
Я часто думаю, что если делать скульптуру в честь Синь Цицзи, то она должна быть выполнена в камне и изображать его с тоской хлопающим по перилам. Всю жизнь он провел в страданиях и безысходности из-за своей ненужности. Правитель не сделал его чиновником, но этим создал для него условия, отточившие его искусство и мышление. Его сжигало солнце, он варился в кипятке, его сдавливали тысячи наковален. Переменчивость истории, народная вражда, столкновение зла и добра, переплетение любви и ненависти, кладезь знаний, сокровищница чувств, высоты искусства, гонг литературного слова – все это бурлило, било ключом в его сердце и мыслях, словно раскаленная лава, вспухающая под слоем земли, скапливалось и вырывалось наружу. Раз уж он не мог выплеснуть эту энергию на поле битвы или направить на занятия политикой, ему приходилось изливать ее в литературе, превращая в поэзию. Он вовсе не мечтал стать поэтом, но военная и политическая карьера были для него закрыты, и история, покуражившись над ним, сама направила его на путь поэзии. В конце концов он достиг такого мастерства, когда любой вздох становится шедевром. Талант и мышление – это основа характера человека. Маленькое деревце, прорастающее через трещину в камне, возможно, будет кривым, низким, не сгодится для мачты корабля, но из него выйдет отличная крепкая трость, оно имеет свою ценность. Но есть и условие: для этого надо быть деревом, а не травинкой. От командования солдатами на поле боя до восхищения прохладной осенью, от решимости избавить родину от несчастий до полного поражения и осознания того, что такое горе на самом деле, и вплоть до превращения в «пахотный плуг» и дружбы с чайками Синь Цицзи прошел непростой путь взросления подлинного патриота и поэта. Разве любой способен писать стихи? Разве любой может быть поэтом, причем таким, который оставляет свой след в истории? Успех генерала стоит многих жизней, историю одного полководца кровью пишут многочисленные воины. А как насчет поэта, который полон блистательных идей и обладает большой силой художественного воздействия? Его слава зависит от перемен эпохи. Словно при столкновении земных плит, исторические изменения то сдавливают его, перетирая в пыль, то отбрасывают в сторону отдохнуть и подумать. Именно триста неспокойных лет эпох Северная и Южная Сун подарили нам такого поэта – Синь Цицзи.
60
Лю Юн. Студёна ночь, цикада стонет//Гармония слов. Китайская лирика X–XIII веков/пер. с кит., сост. С. А. Торопцев; науч, консультант проф. Гу Юй. С. 14.
61
Ли Цинчжао. Хожу-ищу, брожу-ищу//Гармония слов. Китайская лирика X–XIII веков/пер. с кит., сост. С. А. Торопцев; науч, консультант проф. Гу Юй. С. 73.
«Саньвэнь», 2000 год, № 7
Прекрасный дух эпохи смуты – Ли Цинчжао
Ли Цинчжао помнят благодаря ее знаменитому произведению «Хожу-ищу, брожу-ищу» на мелодию «Шэншэнмань». Это воплощение холодной красоты, особенно строки: «так стало пусто, стало стыло, / тоска, тоска, мне ничего не мило, / то бросит в жар, то вновь дрожу, / а душу всё не отпущу» [62] . Это цы стало ее уникальной работой, яркой звездой вошло в историю литературы, оно не имеет себе равных, никто еще не осмеливался с ним тягаться. В связи с ним ее саму стали олицетворять с тоской. Но если на мгновение развеять туман истории и внимательнее изучить эту тоску, то Ли Цинчжао окажется единственной женщиной, которая за три тысячи лет существования китайской литературы осмелилась заявить о себе как о самостоятельном поэте и достичь высот. Чтобы рассказать о ней, мало одного слова «тоска».
62
Ли Цинчжао. Хожу-ищу, брожу-ищу//Гармония слов. Китайская лирика X–XIII веков/пер. с кит., сост. С. А. Торопцев; науч, консультант проф. Гу Юй. С. 73.
Прежде чем написать это печальное стихотворение, Ли Цинчжао успела познать много, очень много счастья.
Портрет Ли Цинчжао
Ли Цинчжао родилась в 1084 году в семье чиновника. Ее отец, Ли Гэфэй, обладатель степени цзиньши и придворный чиновник, имел немалый авторитет, был ученым и литератором, а также учеником Су Дунпо. Ее мать принадлежала к влиятельной семье, хорошо разбиралась в литературе. Такое происхождение в те годы было настоящим подарком судьбы. Благодаря высокому статусу и участию семьи в политических делах будущая поэтесса обрела широкий кругозор и знала этикет. Атмосфера литературного творчества научила ее глубже чувствовать жизнь, ценить красоту. К сожалению, портреты Ли Цинчжао, сделанные при ее жизни, не сохранились, нам остается лишь представлять, как она выглядела. Однако можно предположить, что она была большой красавицей. Знакомство с китайской традиционной культурой Ли Цинчжао начала практически с самого рождения. Одновременно она занялась своим творчеством, оценивала чужие работы, исследовала теорию искусства. Она умела не только наслаждаться красотой, но и управлять ей и поднялась до больших высот, еще будучи незамужней девушкой.
Взгляните на эти три цы:
«Прекрасные лотосы – полог расшит, улыбкой раскрылись цветы..» на мелодию «Хуаньсиша»:
Прекрасные лотосы – полог расшит,улыбкой раскрылись цветы,Курильница, дым благовонный плывет,струится, касаясь щеки.В волнении нежном блестели глаза,а ныне их помнишь ли ты?Свидания первые в сердце храню,и чувства еще глубоки,Досадую, тайные думы моине в силах письмо передать,А в свете луны пляшут тени цветов,кивают – попробуй опять [63] .63
Ли Цинчжао. Прекрасные лотосы – полог расшит… //Яшмой звенящие цы/пер. А. Алексеевой. М.: Издательские решения, 2019.
«Весна тревожней стала и грустней…» на мелодию «Хуаньсиша»:
Весна64
Ли Цинчжао. Весна тревожней стала и грустней… //Строфы из граненой яшмы/пер. с кит., вст. ст. и примеч. М.И. Басманова. M.: Художественная литература, 1974. С. 26.
«С качелей встала. Распрямила стан…» на мелодию «Дянь-цзянчунь»:
С качелей встала. Распрямила стан.Устало руки отвела назад.Блестит роса повсюду на цветах,На тонком платье бусинки блестят.Вдруг услыхала шорох за спиной.Скорей себя в порядок привела,И незаметно к дому стороной, Зардевшись от смущения, пошла.Но прежде чем калитку распахнуть,Все ж оглянулась. Ветку на ходуС мэй сорвала. Помедлила чуть-чутьИ – словно бы и не была в саду… [65]65
Ли Цинчжао. С качелей встала. Распрямила стан… //Строфы из граненой яшмы/пер. с кит., вст. ст. и примеч. М.И. Басманова. С. 24.
Мне представляется нежная наивная девушка, с гладкими волосами, пухлыми щечками, прелестная как цветок, в ней пробуждаются чувства, закипает жажда любви, которую сложно остановить. Она лежит в своей светелке, наблюдая за деревом аквилярия за окном, встает, чтобы написать любовное письмо, и уходит во двор, поиграть с подружками в доуцао [66] .
Любимая дочь чиновника могла вести комфортную жизнь и получать культурное образование – несколько тысяч лет назад в феодальном обществе это было нормально. Удивительно другое: Ли Цинчжао не стала, подобно обычным девушкам, просто учиться письму, заниматься вышиванием и ждать замужества. Она прочитала все ценные книги отца, впитанные знания позволили ей стать прекрасной не только внешне, но и внутренне. Она выстраивала ритм стихотворения с такой же легкостью, с которой играла в доуцао и качалась на качелях. Комментируя события и оценивая выдающихся исторических деятелей, Ли Цинчжао воодушевлялась и обнаруживала невероятно пылкий ум.
66
Доуцао (букв, «игры с травами») – игра, в которой нужно было придумывать поэтические названия для трав и цветов. – Примеч. пер.
Смута Ань Лушаня [67] и ее подавление стали крупнейшими событиями в китайской истории, впоследствии многие давали им свою оценку. У танского поэта Юань Цзецзо есть «Ода процветанию великой Тан», которую, по его просьбе, знаменитый каллиграф Янь Чжэньцин высек на каменной стеле, это шедевр и поэзии, и каллиграфии. Чжан Вэньцянь (более известен как Чжан Лэй. – Примеч. пер.) современник Ли Цинчжао и один из «Четырех ученых мужей у ворот Су» [68] , был широко известным крупным поэтом. Он написал об этой стеле:
67
Мятеж, поднятый Ань Лушанем и Ши Сымином в конце правления танского императора Сюань-цзуна и продолжавшийся на протяжении восьми лет (755–762), привел к упадку династии Тан.
68
«Четверо ученых мужей у ворот Су» – Хуан Тинцзянь, Чжан Лэй, Цинь Гуань и Чао Пучжи.
Эти строки молва унесла в женскую половину дома, в расписные двери, Ли Цинчжао услышала их и сразу написала ответ:
Заслуги пятидесяти лет оказались скоротечными, как зарница,Увяли цветы и ивы в зале Хуацингун, город Сяньян зарос сорной травой.Чиновники знай себе развлекались петушиными боямиДа пьянствовали, не думая, что настанут темные времена.Но внезапно налетели мятежники Ань Лушаня,Они оказались мастерами коварного обмана.Лошади северных народов прошли перед залом, где император управлял страной,И втоптали жемчуга и самоцветы в грязь.Почему танская армия терпела поражения одно за другим?Потому что множество отличных скакунов было загнано, чтобы привезти наложнице личи.Заслуги Яо и добродетель Шуня были подобны небесам, но ими не кичились в текстах.До чего низко нахваливать достижения, высеченные на этом камне,Напрасно бередить души мертвых [69] .69
Одной из причин недовольства восставших стало сильное увлечение императора Сюань-цзуна своей наложницей Ян-гуйфэй, красота которой вошла в легенды. Ли Цинчжао, по-видимому, критикует состояние императорского двора в те годы, который оказался под сильным влиянием родственников Ян-гуйфэй.