Взгляд василиска
Шрифт:
– Ну уж, совсем ужасных-то у меня и нет! Извольте, после вашего ранения, к нам на помощь подошли броненосцы ведомые "Цесаревичем" и прикрыли от японского огня. Того впрочем, тут же развернулся, чтобы ввести в бой артиллерию другого борта и эскадры еще раз разошлись контркурсами. Но вот ему то, поддержать "Хатцусе" не удалось. "Полтава"
– Что с "Ослябей"?
– Не волнуйтесь, ваш броненосец, хоть и с трудом, но доковылял до Дальнего. В Порт-Артур мы его тащить поостереглись.
– Неужто в кораблях совсем потерь нет?
– Ах, если бы, Алексей Михайлович! Увы, "Пересвет" дотащить не удалось. Впрочем, затонул он на мелководье, бог даст, после войны поднимем. "Севастополь" тоже до конца войны вряд ли в строй введем. Еще "Паллада" и считай что треть первого отряда миноносцев. Дорого нам эти транспорты обошлись.
– Как же японцы не добили еще и нас?
– Не поверите, когда "Россия" с "Дианой" подошли к месту сражения, противник, очевидно, решил что это чересчур и прервал бой.
– Невероятно!
– Иногда самому не верится.
Разволновавшийся Алеша откинулся на подушки и, увидев это, Иессен чертыхнулся про себя.
– Кажется я вас утомил, простите великодушно!
– Ну что вы, Карл Петрович, отсутствие новостей было для меня сущей пыткой. Слуги молчат, Мила, кажется, ничего и не знает...
– Мила?
– Да, мадемуазель Валеева, мой ангел хранитель.
– Что же, раз у вас есть свой персональный ангел, стало быть, я могу быть за вас совершенно спокоен. Честь имею, ваше императорское высочество.
– Заходите еще, не забывайте меня.
– Непременно, Алексей Михайлович, непременно.
Едва адмирал вышел, в палате снова появилась девушка, о которой только что говорили. При взгляде на нее у Алеши на губах невольно появилась улыбка и та с искренней приязнью ответила на нее.
– Как вы себя чувствуете?
– Глядя на вас все лучше и лучше.
– Вы снова смеетесь надо мной!
– Ничуть.
– Право, какой же вы насмешник, ваше императорское высочество.
– Фу, как я не люблю это титулование! Ей богу, Людмила Сергеевна, зачем вы так меня зовете?
– Но как же мне вас называть?
– Да зовите просто - Алешей. Я прекрасно знаю, что меня так все зовут за глаза, включая слуг.
– Хорошо, но если вы будете в ответ звать меня Милой!
– Клянусь, не назвать вас никак иначе!
– Вы опять?
– Да нет же! Ну, разве что чуть-чуть... Лучше расскажите мне, где вы были?
– В палатах тяжелораненых. Все, а в особенности простые матросы очень интересуются вашим здоровьем и искренне обрадовались, узнав, что вам лучше.
– Так уж и обрадовались?
– Представьте себе, Алексе... Алеша, и даже говорят, что если с вами что-то случится, то Россия непременно проиграет эту несчастную войну.
– Бог мой, какой вздор!
– Вы думаете это вздор? Не знаю, но мне почему-то кажется, что они правы и пока вы живы все будет хорошо.
– Ах, Мила, - вздохнул великий князь, - да разве же можно представить себе, чтобы великая Россия проиграла войну, да еще и Японии? Нет, мы, конечно, долго раскачиваемся и совершаем много глупостей в начале каждой войны, но потом находим в себе силы организоваться и побеждаем. Такой уж мы народ. И именно потому совершенно невозможна ситуация, чтобы все зависело от одного человека, будь он хоть трижды великим князем или даже самим... ну, право, что за ребячество?
КОНЕЦ.