Взлом техногенной системы
Шрифт:
Пить все это, конечно, не очень приятно. Зато как же приятно осознавать, что для чужих это вообще пытка!
Резюме
Паразиты оказывают влияние на психику, начиная с замутнения сознания и вплоть до прямого управления мотивациями и поступками.
Привычка неосознанно мусорить и сквернословить почти наверняка указывает на то, что данный человек попросту сожительствует с глистами.
Паразиты испытывают особое пристрастие к синтетическим продуктам, одежде, предметам обихода. Чем больше химии, тем лучше для них.
Меры следует принимать против всех видов паразитов одновременно,
Недостаточно обезвредить паразитов — их нужно еще выпроводить. Очищение организма.
Пища во время курса лечения должна быть богата клетчаткой.
Ввести в свой рацион антипаразитарные растения.
Продолжительность курса должна быть не менее 1,5–2 месяцев.
Супермаркетная синтетика — излюбленное меню паразитов.
До того времени как вы перейдете на новую ступень пирамиды, необходимо создать в организме совершенно невыносимые условия для чужих.
Мы перешли к завершающей части книги — о социуме — обществе и среде, в которой живем. Следующая глава была впервые опубликована в журнале «Русский пионер» . Очень прошу вас прочитать вдумчиво весь текст, потому что информация в нем — не для восприятия, а для осознания. Возможно, какие-то вещи вызовут у вас удивление или даже негодование. Но не спешите с выводами. Некоторые темы, которых я здесь коснулся лишь вскользь, например по поводу информационной интоксикации и социальных сетей, будут подробней развернуты в следующих главах. А пока это информация к размышлению.
ИНВОЛЮЦИЯ СОЗНАНИЯ
Накрапывал осенний мелкий дождь. Неприветливый ветер срывал с деревьев пожелтевшие листья, укладывая их в лужи на армейском плацу. Хмурые люди в подмокших шинелях стояли строем и уныло тянули гимн Советского Союза. Музыкального сопровождения не было, и вся мелодика, которую никто и не стремился соблюдать, сублимировалась в мрачный речитатив, отчего песня, если ее можно так назвать, становилась похожей то ли на похоронный марш, то ли на отпевание покойного.
Начальник штаба полка, находившийся в мучительных поисках средства поднять наш боевой дух и укрепить любовь к Родине, видимо, возлагал на гимн большие надежды. Первое время (это продолжалось где-то в течение месяца) мы просто стояли смирно и слушали гимн с виниловой пластинки. Проигрыватель выносили на удлинителе сюда же, на плац, а когда шел дождь, прикрывали зонтом. Пластинка монотонно крутилась и погружала в некий медитативный транс, подобно тому, как это происходит, когда смотришь на пламя свечи.
Наконец, пластинка от частого использования начала заедать в самых неподходящих местах, коварно нарушая всю торжественность происходящего. От проигрывателя пришлось отказаться. Однако вскоре начальнику штаба в голову пришла гениальная идея — ведь строевое пение это даже гораздо более патриотично и торжественно, нежели обычное прослушивание. И заедать не будет. Теперь мы покорно бормотали гимн сами. Только что-то уж больно мрачно все это выглядело. Можно привести коня к воде, но нельзя заставить его пить. Так что
Когда я, стоя в строю, «исполнял свой долг» в такой вот странной форме, меня посещало смутное чувство, будто все это происходит во сне. С одной стороны, вроде бы так надо и положено, а с другой — зачем все это? Что я здесь делаю? «Сла-авься-а-а О-о-те-чество! На-ше-э сво-ободное…» Собственно, мы и без церемоний любили Родину, и готовы были защищать ее, независимо от того, требовал от нас этого долг или нет.
С тех пор прошло много лет, в течение которых как «проигрыватели», так и «пластинки» менялись не раз. Однако ощущение того, что происходящее вокруг это сон, осталось прежним. Может так оно и есть? Недаром же дети до четырех-пяти лет не отличают сон от яви, считая, что реальность — это продолжение сновидения. Или наоборот.
Если проследить эволюцию сознания от простейших организмов до «человека разумного», то можно заметить одну совершенно неожиданную и парадоксальную закономерность.
Для простоты начнем с растений. Есть ли у них сознание? Всеконечно. Человек, считающий себя венцом творения Природы, самонадеянно вообразил, что с растениями можно обращаться как с биоматериалом. На самом же деле последние лабораторные исследования показали, что обычный цветок в горшке способен испытывать, скажем так, радость, когда к нему приближается тот, кто за ним ухаживает, и тревогу, когда подходит субъект, который регулярно отрывает листики. Все это недвусмысленно регистрирует электроэнцефалограмма. Мы не можем знать, что в действительности чувствуют растения, и обладают ли они самосознанием, но рассматривать их как нечто совсем уж бездушное однозначно нельзя. Просто эти прекрасные сновидящие, в сравнении с человеком, пребывают в глубоком трансе, подобно тому, как если бы сам человек ходил во сне под луной.
Животные, по отношению к растениям, уже находятся на более высокой ступени осознанности. Но и для животных жизнь подобна бессознательному сновидению, в котором они обречены действовать по врожденной программе, на уровне инстинктов. Хотя осознанность и у них просыпается всякий раз, когда мудрости инстинкта уже не хватает и требуется принимать нетривиальные решения для выживания. Иначе и эволюции бы не было.
Пробуждение от инстинкта к осознанности проявляется в основном лишь у диких животных, которые относительно самостоятельны в своих действиях и вынуждены жить в постоянно меняющихся условиях внешней среды. Но что происходит с сознанием животного, которого приручили и загнали на ферму? Внешние границы резко сужаются, принимать решения больше не требуется, все условия созданы — ешь да спи. И вот тогда сознание проваливается в действительно беспробудное сновидение, недалекое по своей глубине от растительного.
Что касается человека, эволюция его сознания шла по нарастающей до тех пор, пока приходилось выживать в дикой среде, и достигла своего пика в тот момент, когда человечество сформировалось как цивилизация. Затем развитие сознания перешло в стадию плато, поскольку с течением многих веков уклад жизни почти не менялся. Но вот наступила эпоха промышленной революции. Сразу напрашивается предположение, что сознание в таких условиях должно бы развиваться с той же скоростью, что и технический прогресс.