Взломать Зону. Хакер
Шрифт:
– День второй. Эксперимент провалился. Освобожденный разряд спалил электронику дрона и все оборудование в лаборатории. Наша техника не пострадала, что еще раз подтверждает эффективность электромагнитного экрана, установленного в лаборатории.
Рядовой Кущенко в себя так и не пришел, хотя разряд спровоцировал однократное проявление стандартной человеческой реакции на боль – боец закричал. До этого на внешние раздражители, включая болевые, рядовой не реагировал.
«Болевые раздражители», скажите-ка! Вот уроды! Это чего они с ним делали, на что он не реагировал? М-да. Весело тут у них. Тем временем ученый начал говорить вовсе интересные вещи.
– Я считаю, что причина провала эксперимента – в непонятной субстанции, закрепившейся у рядового на затылке.
Все интереснее и интереснее! Я запустил следующий файл. На этот раз ученый был сильно обеспокоен и говорил быстрой скороговоркой.
– Я был прав! Это какой-то симбионт-паразит! Рентген показал, что он теперь связан с мозгом Кущенко. Тончайшие нити проросли сквозь кожу рядового, – ученый на секунду запнулся, заглянул в лежащий перед ним журнал и поправился: – объекта номер восемьдесят девять и вступили с ним в симбиотическую связь. Паразит больше не увеличивается, но стало меняться само тело объекта. Ногти увеличились, огрубели, и теперь больше похожи на когти животного. Меняется и скелет объекта. Наблюдается деформация позвоночника и прочих костей скелета. Меняются, грубея, кожные покровы. К сожалению, мы не можем наблюдать, что происходит с внутренними органами объекта, так как рядом с ним любое оборудование практически моментально выходит из строя.
Камера повернулась в сторону лаборатории, и я увидел нечто сгорбленное, покрытое темным налетом. Но поразило меня больше другое. Внезапно по телу лежащего «объекта» пробежали голубые искры. Пробежали – и исчезли. А ученый, судя по отсутствию комментариев с его стороны, ничего не заметил.
Лихорадочный жест – и запущен новый файл. Мне становилось все интереснее. Если на прошлом видео ученый выглядел слегка встревоженным, то сейчас он был всклокочен и небрит.
– Мы заблокированы в лаборатории! – я напрягся. – Снаружи перестрелка! Охрана доложила о нападении на базу! А наши приборы регистрируют мощный Всплеск снаружи! Но ничто не должно помешать дальнейшему эксперименту! Как только охрана разберется с нападающими, мы доставим сюда «Суггестор» и проведем первые испытания!
Следующий ролик, похоже, был снят всего через несколько минут. Странно, но ученый на нем еще больше походил на безумца. Хотя мне казалось, что больше уже нельзя.
– Мы наблюдаем невероятнейший феномен! Современная наука такого еще не видела! Этого просто не может быть, но мы же смогли записать это! Объект… Объект периодически исчезает! Просто исчезает! Куда? Куда он перемещается в этот момент? Неужели мы смогли вплотную подойти к разгадке возникновения Зоны? Ведь это… Это означает другое пространство! Другое измерение! Человек не может просто так исчезнуть из нашего пространства, а все датчики фиксируют, что объекта в эти доли секунды нет в помещении! Объект немедленно надо доставить на Большую землю для изучения, но лаборатория до сих пор заблокирована, а наверху бушует мощный Всплеск! Как только вертолеты смогут вылететь… Э! Стоп! Что это! Сколько его уже нет? – бросив планшетник на стол, ученый обернулся и что-то кричал коллегам. Камера захватывала лишь потолок и часть противоположной стены, на фоне которой суетился персонал. Вдруг в помещении что-то треснуло, вспыхнула синяя вспышка, и тут же раздался дикий крик боли.
– Нет! Нет! Что это? – шум, снова треск, снова вспышка. И новый крик. Зажужжала дверь, раздалась беспорядочная стрельба, которая тут же захлебнулась. И снова крики.
Планшет дернулся, и мазнул камерой по помещению.
– Я должен! Я должен это снять! Это… Это телепортация! Это невозможно, но я вижу это! – раздался дикий грохот, помещение будто вздрогнуло и опустилась темнота. Камера погасла на секунду позже.
Следующий файл, щелчок. На экране – темное помещение, время от времени озаряемое вспышками аварийных огней. Камера находится низко, как будто человек, держащий ее, сидит на полу. Так и есть. Повернувшаяся камера показала ученого с совершенно безумными глазами, укрывшегося под столом.
– У нас вырубилось все оборудование. Теперь у нас нет связи ни с охраной, ни с Большой землей. Но она нам уже не поможет. Он был здесь! Он появился из ниоткуда! Он… Он убил всех. Всех! Я один остался в живых! Я попытаюсь выбраться наверх и привести помощь! Надеюсь, у меня это получится!
Ученый выбрался из-под стола. Камера мазнула по окровавленным трупам, лежащим на полу. Профессор тяжело задышал, и двинулся к выходу.
И в этот момент раздался треск, как от электрического разряда, и синяя вспышка на миг ослепила камеру. А когда свечение угасло, в тусклом свете аварийных ламп я мельком увидел темный сгорбленный силуэт. Силуэт дернулся, раздался крик профессора, и изображение закувыркалось. Раздался глухой стук, когда планшет ударился о пол, и картинка погасла.
М-да. Дела. Не, я реально хочу это кому-нибудь показать. Вот честное слово! Я решительно сунул планшет в рюкзак. Мало ли что еще интересного в памяти устройства найдется? Экспериментаторы, блин. Но кто напал на комплекс? Я обвел взглядом зал, будто пытаясь найти ответ. И частично нашел.
Камера! На потолке маячил черный защитный колпак! Все, что происходило в комплексе, – записывалось. И нападающие тоже на камеру не могли не попасть! Та-а-ак, где у них тут видеосерверы?
Странно, но разгадать загадку нападения мне почему-то показалось очень важным. Главное, чтобы видеосервер был не в той части коридора, что осталась за дверью. Иначе добраться туда будет, мягко говоря, проблематично. Да и не пойду я туда, здесь поищу. А не найду – ну и фиг с ним. Что поделаешь?
Схватив автомат, я выскочил из зала.
Где может быть видеосервер? Узнать это было не так сложно. Происходи все в современном здании, где проводка убрана в кабель-каналы и под фальшпотолки – ответ на этот вопрос был бы гораздо сложнее, однако здесь такими мелочами не заморачивались. Все провода были проложены прямо по стенам, и отличить толстенные силовые кабели от тонкой «лапши» видеонаблюдения было несложно. Особенно учитывая, что последняя тянулась отдельным пучком, во избежание наводок. Выставив ствол автомата, я пошел вперед. Впервые с момента попадания в подземный комплекс мне стало сильно не по себе. Чем было вызвано чувство страха, оседающее на лопатках под комбинезоном мелкими каплями пота, сказать было сложно – то ли нападением «шустриков», то ли просмотром видеодневников научника. Так или иначе, мне больше не казалось, что в этой части подземелья нет никого кроме меня и успевших окоченеть трупов охраны. Двигаясь вперед, я проскочил развилку, в конце которой осталась дверь, разделившая нас с Дымом, – я перешел в ранее неисследованную часть комплекса.
Обстановка тут несколько отличалась от всего, увиденного прежде: то ли аварийная сеть здесь была повреждена, то ли просто не сработала автоматика – двери по обе стороны коридора были открыты. Какие-то – полностью, какие-то – наполовину. В них не хотелось не то что заходить, но даже заглядывать. Что-то внутри меня настойчиво шептало: «не задерживайся, иди вперед». Впрочем, после наглядной демонстрации экспериментов, что здесь проводились, особого желания устраивать себе подробную экскурсию у меня не было. Аварийные лампы не горели, и я снова включил оба фонаря – подствольный и налобный. Стены коридора хранили следы боя. Вот след от рикошетов, а здесь со стены сбита штукатурка – следы осколков от разорвавшейся ручной гранаты. Несколько раз мне попадались трупы охранников, застывшие в самых разных позах. Не будь я «заряжен добром из схрона стражей по самое “не балуйся”», я бы обязательно провел местную инвентаризацию. Только, памятуя о стрельбе в десантном отсеке бронетранспортера, палить из «калаша» внутри щедрого на эхо подземного комплекса желания у меня не было. А охрана лаборатории вооружена была исключительно этим заслуженным оружием.