Взорвать «Аврору»
Шрифт:
– Понимаете, я приехал… – начал было Захаров, но его перебили:
– Я все понимаю, товарищ. Просто завтра – Десятый Октябрь. Запарка. Вы изложите ваши сведения в письменном виде, а я передам куда надо.
Захаров помялся.
– А… товарища Скребцову можно видеть? – наконец нерешительно произнес он.
– На задании, – отозвался дежурный и тут же, видя, что Захаров раскрыл рот, добавил: – И когда будет, не знаю.
Захаров медленно развернулся, двинулся к выходу. «Уйти?.. Чертовы бюрократы», – зло
Его обогнали двое молодых парней в штатском. Они на ходу болтали между собой:
– …ну, до пяти я у Скребцовой, на «Авроре». А потом сменят, наверное.
– Освободишься – моментально подскакивай.
Оба вышли. Захаров, секунду помедлив в дверях, решительно последовал за ними.
Дежурный, проводив его взглядом, усмехнулся. Потом привстал на табурете и сделал погромче висящее над головой радио.
– …завтра товарищи Сталин и Ворошилов прибудут в Ленинград для торжественного празднования Десятого Октября, – радостно произнес диктор. – Первый секретарь Ленинградского обкома и горкома товарищ Киров будет сопровождать гостей нашего города…
– …Они посетят ряд учреждений и заводов Ленинграда, встретятся с рабочими и совслужащими, – продолжал говорить диктор в приемнике. – Отдельным пунктом программы идет посещение легендарного символа революции – крейсера «Аврора»…
Рыжий веснушчатый парень в сером пиджаке поверх добела застиранной гимнастерки, скривившись, встал из-за круглого стола, и выключил радио. Сидевшие за столом в маленькой комнатушке обычной ленинградской коммуналки двое мужчин – один лет сорока, другой лет пятидесяти пяти, оба рабочего вида – взглянули на него с недоумением.
– Ты чего? – спросил первый, рослый, хмурый блондин.
– Да надоело уже, – зло отозвался рыжий. – Каждые десять минут про визит этот… Ну, как текст?
Он кивнул на отпечатанные на тонкой рисовой бумаге листовки, которые изучали мужчины.
– Мудрено больно, – высказался старший. – Рабочие могут не понять.
– А по-моему, нормально, Петрович, – возразил блондин. – Главное сказано: после того как Льва Давыдовича вычистили из Политбюро и ЦК, неизмеримо возросла опасность того, что партия переродится и станет целиком сталинской.
– Да она уже переродилась, Киря! – яростно выкрикнул рыжий и рубанул кулаком воздух. – Ты что, не видишь, что происходит? Все уже готовы под Сталина лечь! Вся страна!
– Ну, так уж и все, – усмехнулся Петрович. – Пока у нас такая молодежь есть, пока жив Лев Давыдович, пока мы помним Ильича, – он кивнул на портреты Троцкого и Ленина, висевшие на грязных обоях, – поборемся еще! А где мы листовки раздавать-то будем?
– Предлагаю начать с вокзала, – сказал рыжий. – Там как раз народу много соберется. А потом решим где.
– Заметано, Валера, – кивнул блондин. – А
– Думаю, на Невском – самое место, – ответил рыжий Валера. – Как раз напротив Казанского собора символично будет.
– Точно, там же впервые красное знамя подняли, – одобрил старший из заговорщиков.
В дверь комнаты несколько раз затейливо постучали. Заговорщики встревоженно переглянулись. Наконец блондин неуверенно поинтересовался:
– Кто там?
– А то непонятно! – с обидой отозвался кто-то за дверью. – Малыгин, кто ж еще.
Блондин отпер дверь. На пороге переминался с ноги на ногу вихрастый сутулый очкарик в старом перелицованном пальто и серых брюках.
– Ты бы еще громче орал, идиот, – сквозь зубы цыкнул на него рыжий. – Малыгин, Малыгин… Хочешь, чтобы вся квартира пофамильно знала, кто именно сюда ходит?
– Формалист, – равнодушно отозвался очкарик, присаживаясь к столу. – У меня новости по главной демонстрации. Она собирается на Марсовом и двигает по улице Халтурина к Зимнему. Народу подгребет, судя по всему, тыщи две, не меньше.
Заговорщики переглянулись.
– Ну и место нашли, – разочарованно протянул пожилой. – Да на Марсовом их мильтоны в два счета переловят.
– Даже если им и удастся прорваться на Халтурина, – добавил блондин, – то там их зажмут так, что мало не покажется.
Очкарик мотнул головой, стекла его очков холодно взблеснули.
– Мое дело – сообщить вам. А вы уж действуйте, как знаете.
Рыжий усмехнулся, положил Малыгину руку на плечо.
– За информацию, Петя, спасибо. Знать о том, что основные силы мильтоны бросят на Марсово поле, нам было очень важно.
Несмотря на разгар рабочего дня, на трамвайной остановке было полно народу. В перспективе улицы показался трамвай. Владимир и Елена стояли рядом.
– Вы не сердитесь на меня за то, что я предложил вам уйти? – спросил Сабуров. – Вам, наверное, было весело.
– Мне в таком стиле каждый день весело, – грустно усмехнулась девушка. На улице, одетая в скромное пальто, она вовсе не выглядела такой уж легкомысленной прожигательницей жизни. – Спасибо, что увели. А где вы работаете, Владимир?
– На Васильевском острове.
– Нет, в смысле – кем, в каком учреждении?
К остановке, рассыпая громкий звон, подкатил трамвай. Народ бросился к задней площадке. Началась посадка, и Владимир сделал вид, что не расслышал вопроса.
По внутреннему коридору здания станции Ленинка раздраженно шагал начальник линейного отдела ОГПУ. Рядом семенил Коробчук и шли еще двое чекистов.
– Ну, это уже черт знает что творится! – раздраженно говорил на ходу начальник отдела. – Значит, скомандовал тебе «Кругом, шагом марш», а сам исчез?