Взрослые игры
Шрифт:
– На что вы намекаете?
– стал надуваться господин Комадуба Ганом.
– Я не намекаю, просто предлагаю решить проблему, как это делается в цивилизованном обществе...
– На что вы намекаете? Что мы дикари?
– совсем уж раздулся инспектор.
– Я предлагаю заплатить штраф на месте. Сколько скажете, столько и заплачу. Но предупреждаю, средства
– Какой суммой ограничены ваши средства?
– Десятью тысячами...
– ляпнул Новел и прикусил язык.
– Но сами понимаете, нам жить еще надо на что-то....
– Хорошо, я выпишу вам штрафную квитанцию на всех, кроме главного виновника, - согласился инспектор, - Он злостный браконьер, рецидивист. Пощады ему не будет... Вот извольте, оплатите штраф. 10 тысяч глобо.
– Но позвольте... как же мы улетим обратно без денег? Нельзя ли уменьшить сумму до пяти тысяч?
– Вы думаете, легко будет уладить вопрос с высшей мерой?
– Насколько и знаю, смертная казнь отменена в Системе уже давно. По-моему, закон должен быть и в Африке законом...
– Причем здесь смертная казнь? Под высшей мерой мы подразумеваем телесные наказания. 50 розог как минимум грозит вам по мягкому месту. Порка публична.
– - Кошмар!
– Напротив! Если хотите, розги - это то единственное, что осталось у нашего народа от былой независимости от Страсбурга. Вы хотите у нас это отнять?
Новеллу показалось, что, если он скажет "да", экспансивный африканец набросится на него с клаками.
– - Нет, что вы! Вовсе я ничего ни у кого не хочу отнимать. Больше того, я считаю, что каждый народ достоин того, чем он гордится.
– Чего-то я не понял, -- расширил ноздри африканец.
– - Это насмешка, да?
Новел постарался уйти от ответа. Задал важный вопрос:
– А для женщин вы делаете исключения?
– Да вы что! Женщина - самая живучая на свете тварь.
– Хорошо, я согласен. Куда переслать деньги?
– Давайте вашу кредитную карточку, - сказал инспектор, показывая розовую изнанку черной ладони.
Приняв ценный кусочек пластмассы, он вынул из кармана мобильный банкомат. Снял со счета Новела 10 тысяч, вернул карточку.
– Господин инспектор!
– спросил Грегор Дадоб, - а что делать со львом?
– Бросьте его санитарам саванны. Стервятники, шакалы и гиены все чисто уберут. Желаю приятного отдыха, леди и джентльмены!
– Ну вот и поохотились, - сказал Новел, садясь в лендровер.
– Мы свободны. А главного охотника, к сожалению, выкупить не удалось.
– Бедный господин Мгонамба!
– ужаснулась Эмилия, - Что с ним теперь будет?
– Не волнуйся, мамочка, - сказал Малк.
– Он как-нибудь выкрутится.
– У аборигенов кожа толстая, выдержит, - уверенно произнес Грегор Дадоб.
– Я знаю местные законы. Получит сотни две горяченьких по заднице и снова возьмется за старое... А лично я сматываюсь из страны и вам советую сделать то же. Надеюсь, вы подбросите меня до отеля?..
– Да уж придется. Мы вас так просто не отпустим, мистер Дадоб, - сказал Новел.
– Вы должны нам кучу денег. Я заплатил за вас пять тысяч. Во столько оценил вашу шкуру инспектор.
– Хорошо, я верну вам долг. Кстати, о шкуре. Подождите меня, я сниму её со льва. Не пропадать же добру. Трофей! Брошу перед камином. Или на стену повешу.
– Вы живодер, мистер Дадоб!
– сказала Эмилия.
– Приставка "живо" не применима к мертвому зверю, - огрызнулся Грегор, вытаскивая охотничий нож.
Едва живодер сделал надрез на брюхе льва, как вскричал от удивления, призывая всех в свидетели. Преодолевая отвращение, семья Винески склонилась над убитым зверем, но вместо неаппетитного зрелища вывалившихся кишок увидели переплетения трубок, проводов и хромированного металла. Из несколько перебитых и перерезанных трубок сочилась красного цвета жидкость. Мистер Дадоб обмакнул в нее палец, понюхал и сделал вывод:
– Черт возьми! Подкрашенная гидравлическая жидкость.
– Леондроид!
– удивился Малколм.
– Что это значит?
– спросила Эмилия Винески.
– Это значит, - радостно сообщил Грегор, - что нас кинули как последних лохов! Ха-ха-ха-ха! Ай да инспектор! Ай да "несчастный" Мгонамба. Ай да аборигены! Они, оказывается, не только умеют бить в тамтамы и метать копья, но и прекрасно справляются с пультом дистанционного управления. Браво! Вот подлецы! Они все были в сговоре. Содрали с нас десять тысяч! и - фьють: улетели.