Взрывы в Стокгольме
Шрифт:
— ...и ты знаешь, смотрю я, девушка лежит и лицо у нее так все разбито, что прямо, можно сказать, мясной фарш...
Нет, пожалуй, он все-таки грубоват, подумала она. Хотя, может, и он хочет показать, что он настоящий мужчина, сильный и всякое такое. Она это подумала, но виду не показала, сидела и с восхищением на лице слушала все истории, что он рассказывал.
К счастью, Фаландеру хотелось не только поболтать. И как ни странно, он был удивительно приятный и совсем не грубый. С виду жесткий и сильный, но одновременно
3
— Так ты говоришь, динамит,— задумчиво протянул Петер Сюндман. Он очень не любит динамит. Во всяком случае, когда динамит взрывают на лестницах больших жилых домов на Риддаргатан в районе Эстермальма.
Для полицейского Петер Сюндман был довольно-таки низенького роста. Стройный, правда, и со спортивной, хорошо тренированной фигурой, но маленький. Так что свой небольшой рост он воспринимал как серьезную жизненную неудачу, почти как инвалидность. До некоторой степени этот недостаток компенсировался у Петера Сюндмана исходившей от него силой, спокойствием и уверенностью, так что, в общем, почти не случалось, чтобы на него кто-ни- будь решался напасть.
Петер Сюндман ненавидел насилие. Может быть, именно из-за своего маленького роста.
— Да, только это не чистый динамит,— ответил Фаландер.
— Что значит «не чистый динамит»?
— Чистый динамит состоит из нитроглицерина, смешанного с каким-нибудь пассивным заполнителем. Но такой динамит очень дорогой, да и не шибко надежный. Нитроглицерин вообще довольно дорогое вещество, зато обеспечивает аккуратный и надежный взрыв. А эта взрывчатка состояла, собственно говоря, из нитрата аммония.
— Нитрата аммония?
— Да, именно. Такое взрывчатое вещество стоит дешевле, это правда, но взрыв с его помощью произвести трудновато. А вот если немного нитроглицерина да смешать с довольно большим количеством нитрата аммония, получишь взрывчатку что надо — и сила динамита, и дешевая цена нитрата аммония.
— Ну, не знал я, что ты такой специалист! — сказал Сюндман.
— Я их изучил специально. Если уж расследовать взрывы, надо сначала разузнать, что вообще за штуковина — динамит.
— А разве для расследования это имеет какое-нибудь значение?
— Ясное дело, имеет. Комиссар Гординг говорит: «Никакая деталь не должна казаться слишком незначительной. Именно незначительные чаще всего помогают найти преступника».
— Так-так... Что там у тебя еще?
— Например, запал состоит из капсюля и бикфордова шнура.
— А разве это особенность?
— В последнее время охотнее всего пользуются все-таки электрическим запалом.
— Сколько же было использовано взрывчатки?
— Большой заряд. Настолько большой, что целый дом мог бы взлететь на воздух.
— Целый
— Потому что сила взрыва зависит от того, каким образом его устраивают. Возьми обычный порох. Если насыпать его немного на пол и поджечь, так он вообще не взорвется. А ну-ка, спрессуй тот же порох в стальном цилиндре! Так рванет...
— Значит, тот динамитный патрон просто лежал себе на полу?
— Ну да. Потому и сила взрыва оказалась ничтожной.
— Но как все эти данные помогут тебе разыскать преступника?
— Не очень-то помогут, к сожалению. Этот динамит могли элементарно спереть с любой строительной площадки.
— Напал ты все-таки на какой-нибудь след?
— Да, несколько человек видели, как какой-то мужчина удалялся с места происшествия сразу после взрыва.
— Так это же хорошо!
— Нет. У меня есть вполне надежный свидетель, он дает ему алиби на этот случай.
— Какой свидетель?
— Да женщина одна, со второго этажа этого дома. Мужчина как раз в этот момент был у нее в комнате. И когда грохнуло, он так испугался, что сразу же убежал. Так она, во всяком случае, меня уверяет.
— А не может быть, что взрыв хотели направить как раз против него? Раз он так испугался.
— Нет, не думаю.
— Почему?
— Она уверяет, мужчина, мол, ей сказал, что этим взрывом бог его предостерегает. А бога мы притянуть в суд не можем.
— Тебе удалось этого мужчину разыскать?
— Нет пока что, попытаюсь сегодня. Я знаю, как его зовут и где работает. Вероятно, это не будет слишком сложно. Сомневаюсь только, что он нам чем-нибудь поможет. Свидетель, что дает ему алиби, производит впечатление очень надежного человека.
— Ух, как ты в ней жутко уверен!
— Я ее долго и подробно допросил.
— Ага. В служебное время, конечно?
— Ну, мне пора. Скоро увидимся.
4
Оказалось, однако, не так-то легко разыскать продавца автомобилей марки «Вольво» Улле Леннартссона, как поначалу представлялось Фаландеру. Ни в Стокгольме, ни в его окрестностях никто и слыхом не слыхивал об агенте, которого бы звали этим именем.
Фаландер позвонил Марии Энерюд, двадцатипятилетней женщине, сообщившей ему имя агента. Правда, каких-нибудь других свидетелей она назвать не сумела.
— Ах вот как, свое имя он, значит, тоже наврал, паразит несчастный! И такой тип еще распространяется о боге, а?!
— Больше он ничего о себе не говорил, не помнишь? Нам бы тогда легче было его разыскать.
— Ну, болтать-то он болтал, только все больше о том, как распродает свои «Вольво» и всякое такое прочее, да и то врал, наверно.
— Ничего не упоминал, где живет, или о своих друзьях, или о каком-нибудь кружке или обществе, где состоит членом, вообще чего-нибудь в таком роде?