Worm
Шрифт:
– - Я... я не хотела наступить на больную мозоль или сказать что-то не так. У меня не особо хорошо получается складно говорить. Но я не сержусь на тебя. Ты устала. Ты была перегружена. У тебя не было причин испытывать ко мне симпатию или оказывать мне услугу. И всё же ты исцелила меня.
Я увидела, как Панацея напряглась. Cорвётся? Набросится на меня, как сделала бы Сука?
Она просто замолчала, избегая смотреть мне в лицо.
– - Я не думаю, что ты чудовище, -- сказала я.
Она засмеялась, но это был мрачный
– - Нет?
– - Все знают, что ты ходишь по больницам. Скольких ты исцелила за последние три года? Сколько жизней спасла, скольким облегчила муки?
– - Я ненавидела всё это, -- сказала она.
– - Это такое бремя. Я провела столько часов среди больных людей -- и в конце-концов я перестала чувствовать, мне стало наплевать. Знаешь, сколько часов я провела лёжа ночью без сна и желая чтоб мои силы просто исчезли? Иногда я мечтала, чтобы обстоятельства вынудили меня допустить при лечении легкоисправимую ошибку -- меня бы тогда простили, но запретили посещать больницы...
Я не ожидала такое услышать, но сумела сосредоточиться:
– - Ты не просила свою силу. Уверена, что даже доктора выматываются, ненавидят свою работу. У них случаются тяжёлые недели. Но у врачей есть коллеги, друзья, есть к чему вернуться -- и они взрослые. А ты всё ещё подросток. Ты начала заниматься всем этим раньше, чем большинство других людей. У тебя нет зрелости для защиты от боли, которую ты видишь. Докторами становятся после двадцати пяти, когда люди уже взрослые и умеют отгораживаться от всей этой боли.
Она покачала головой:
– - Не надо.
– - Что не надо?
– - Не надо выставлять меня хорошим человеком. Ампутации удалось разглядеть, кто я на самом деле. Может быть, я не думала так три дня назад, когда она пришла ко мне -- но потом я облажалась. Я сама доказала её правоту. Я боялась стать как отец -- но я стала.
Я не знала, что ответить, боялась расспрашивать и не могла продолжать.
– - Так что ты, получается, хороший человек, который притворяется подонком. А я чудовище, которое претендовало на звание героя -- но, когда осела пыль, мы обе оказались злодеями. Забавно, как всё сложилось.
– - Может быть, потому что поступать правильно -- трудно?
– - предположила я.
Она пожала плечами.
– - Но ты ведь можешь делать то, что правильно. Нам нужна твоя помощь. Я не знаю, почему ты ушла из дома. Я не лезу в твои дела. Но думаю, что ты одна из тех, кто сможет остановить Краулера или даже Сибирь. Ты нужна здесь, если они начнут побеждать, и мы столкнемся с ранениями или смертью. И ты будешь просто необходима, если мы начнём побеждать, и они решат использовать чуму просто из злости.
– - Ещё больше обязанностей, больше давления, больше требований, -- сказала она тихим голосом.
– - Всё так. Но в ответ мы поможем тебе защититься. Ты прикрываешь спину нам, мы -- тебе.
– - Не знаю, сумею
– - Мы действуем двумя различными группами. Сплетница вместе с Регентом и большей частью Скитальцев. Здесь, на северной части города -- я, Мрак, Чертёнок, Генезис и Сука. Абсолютно...
Я не закончила предложение. Что-то схватило меня за горло, кончики пальцев впились в трахею, перекрыв доступ воздуха. Я ударила назад, пытаясь попасть в нападающего, но там никого не было.
Я с запозданием сообразила, что происходит, когда мои ноги оторвались от земли. За секунду я воспарила на шесть или семь этажей, а трехметровое существо в безликой белой броне, в противовес мне, нырнуло вниз и рухнуло на землю.
Манекен!
Так быстро отремонтировался? Или у него были запчасти под рукой?
Я вытянула руку и попыталась ухватиться за цепь, чтобы ослабить давление на горло и удержаться, если он вдруг решит меня бросить.
Манекен поднялся на ноги. Цепь, протянувшаяся из его руки через крышу и обратно ко мне, дёргалась от каждого движения. Он двинулся к Эми, она отступила.
Мне нужно что-то сделать.
Я подняла насекомых, укрытых на Люси, собрала их в облако, чтобы привлечь внимание Мрака и Суки, и бросила всех в переулок, где остались Панацея и Манекен.
С той точки, где я болталась на цепи Манекена, я могла видеть всё, что происходит внизу. Внимание остальных привлекли не столько мои насекомые, сколько крик Эми. Манекен настиг её и воткнул нож в ладонь, пригвоздив к стене.
Он оставил её так. От боли она не могла стоять -- но проколотая рука не давала ей рухнуть. Манекен повернулся навстречу Мраку, Суке и четырём собакам.
Я попыталась освободиться, выхватив нож свободной рукой, и одновременно послала насекомых в атаку. Та же тактика, что и в прошлый раз. Насекомые плели нити паутины и крепили их к нему. Я направила усилия на его свободную руку и ноги, пыталась уменьшить диапазон раскачиваний.
Что-то пошло не так, как в прошлый раз. Не знаю, заметила бы я это невооруженным глазом или нет, но сейчас я всё поняла по длине шёлка, опутывающего его. Его руки стали больше, их вес заставлял его тело немного пригибаться вперёд.
Я пыталась закричать, предупредить, но не могла даже вдохнуть. Чертила слова насекомыми, но Мрак и Сука двигались слишком быстро, чтобы успеть прочесть. Я выхватила нож и направила его в руку, которая меня держала.
Сука дала команду Бентли встать на дыбы, Манекен поднял свободную руку, и оглушительный хлопок выстрела заполнил переулок.
Удар был достаточно силен, чтобы отбросить Бентли в сторону. Манекен подпрыгнул и втянул цепь, которая всё ещё была перекинута через крышу. Он перескочил переулок и ушёл от столкновения на какие-то миллиметры.