Я - богиня на измене
Шрифт:
— Почти рыцарь! Ничего! Папа оставит тебе пару драконов! Вот увидишь! — восхитился я, снова бросая взгляд на Леди Элейн, которая тут же принялась приглашать меня в замок.
— Дорогая моя, бесценная Элейн, — я посмотрел на нее с грустью, пока мы шли по мощенной камнем дороге, а своды замка возвышались над нами. — Ланцелот верно служит королю. Артур высоко ценит его, как рыцаря, что уж тут говорить…
— Когда он сможет вернуться? Ненадолго? Неужели Артур не отпустит его повидаться с нами? — прошептала Элейн, а ее горящие мольбой глаза сделали
— Дитя мое, — нежно начал я, пряча глаза и вздыхая. — Тут дело не в Артуре…
— Мама! Мерлин! Смотрите, как я умею! Получай, злобный дракон! — послышался мальчишеский голосок, а к нам подбежал Галахад, размахивая деревянным мечом. С кустов летели листья, трещали ветки, а я любовался маленькой фигуркой, которая отчаянно дралась.
— Молодец, Галахад, — бледной улыбнулась Элейн, тревожно посмотрев на меня. — Я горжусь тобой!
— А папа? Про меня напишут балладу?— спросил запыхавшийся Галахад, сдувая волосы с лица. Его рука сжимала игрушечный меч, а тельце под рубашкой тяжело дышало.
— И папа тобой гордиться. О, мальчик мой, про тебя напишут столько баллад, что твоему папе и не снилось, — тут же вставил я, видя, как бой с кустами продолжается. — Оттачивай свое мастерство, мой юный друг, но помни, ум острее меча и ранит куда больнее! А сейчас мне нужно поговорить с твоей матушкой, с твоего позволения…
— Что-то случилось? — робко спросила Элейн, прижимая тонкую и нежную руку к расшитому корсету. — Он ранен? Он в плену? Опять этот злобный Мордред попытался его убить?
— О, дорогая моя… Вот как бы тебе сказать? — я отвел глаза, а Элейн вцепилась в мою руку, умоляя говорить, как есть. — Артур недавно женился на Гвиневре и привез ее в Камелот… Ланцелот тут же присягнул на верность молодой королеве. Да, она действительно красавица, так что легенды не врут. А вчера… Вчера я застал молодую королеву и ее верного рыцаря в одной постели… Они поклялись друг другу в вечной любви…
— Нет! — воскликнула Элейн, бледнея. — Не может быть! Не могу в это поверить! Я так люблю его…
— Не хотел говорить тебе, милая, — я снова тяжко вздохнул, видя, как Элейн прижимает руку к губам, а по щекам текут слезы. — Прости, не стоило говорить тебе то, о чем судачит весь Камелот…
— О, нет, — едва слышно прошептала Элейн, давясь рыданиями. — Вот почему он забыл о нас. Горе мне!
— Не плач, дитя мое, — я обнял ее, глядя, как Галахад сражается сразу в двумя кустами. — Я здесь, чтобы помочь тебе! Я говорил с Ланцелотом, убеждал его, просил одуматься, но он не желает меня слушать! Я умолял его вернуться к тебе, просил у Артура, чтобы он отпустил Ланцелота домой, но наш доблестный рыцарь не хочет расставаться с возлюбленной. Все в Камелоте знают, что у него есть жена и ребенок, поэтому осуждают его. Даже королева знает... И, дорогая моя, мне кажется, что она его приворожила. Иначе как объяснить тот факт, что он забыл о вас?
— Мерлин, — шептала Элейн, пока я обнимал ее. — Что же делать? Я согласна на все… О, воистину коварство Гвиневры не знает границ!
— Я смогу вернуть тебе былую любовь твоего мужа, — прошептал я, осматриваясь по сторонам и доставая из сумки маленький флакон. — Это любовное зелье. Я наложил на него мощнейшие любовные чары! Вот только … оно причиняет страдания тем, кто его выпьет.
— О, Мерлин, — губы Элейн дрожали. — До меня долетали вести, что Ланцелот ухаживает за королевой, но я думала, что он пытается показать Артуру свою преданность. Недавно у нас был таинственный человек… Он предупредил меня о том, чтобы я не верила слухам.
— Мужчина? Женщина? — произнес я, встревожившись и пряча флакон в кулак. — Расскажи, дитя мое!
— К нам прибыл странный человек в плаще и капюшоне. Он прибыл не по воде, потому что не было ладьи или лодки. И даже не вплавь, поскольку одежда была сухой, — сбивчиво рассказывала Элейн, теребя расшитый пояс. — Он сказал мне, чтобы я была осторожна и не верила слухам. И … он сказал, что ты опасен… Что тебе нельзя доверять! Мне показалось, что это — рыцарь.
— Он представился? — наседал на нее я, мысленно сопоставляя факты. — Когда это было?
— Это было вчера ночью… Он сказал, что его зовут сэр Дристан, — взволнованно продолжала Элейн, нервно сглатывая. — А потом сэр Дристан исчез…
— Сэр Дристан? — усмехнулся я, глядя в глаза красавице. — Это, дитя мое, был посланник Гвиневры. Он должен был убить тебя, но я своими чарами сумел защитить тебя и Галахада! Как же неразумно принимать таинственных гостей, дитя мое! Вот, милая, держи… Чары скоро подействуют, и Ланцелот вернется к тебе и к сыну.
— Мама! Я стану твоим защитником! — кричал Галахад, яростно прорежая кусты. — Я буду всегда защищать тебя! Никто не посмеет причинить тебе зло! Со мной ты в безопасности!
Дрожащая рука приняла маленький флакон, а я видел, как Элейн раскрывает его и смотрит на меня, шепча одними губами: «Я так люблю его… Если бы он знал… Я не хочу, чтобы мой сын рос в позоре!». Я пристально следил за флаконов, который приближался к алым губам. Она колеблется, медлит… Что-то не так… Если она сейчас не выпьет, то придется предложить ей выбор, либо жизнь Галахада, либо ее. Понятное дело, она выберет жизнь сына.
— Неужели ты сомневаешься? — удивился я, слыша, как по саду бегают босые ноги и как трещат ветки, сдаваясь
— Вернись ко мне, любимый, — прошептала Элейн, приложив флакон к губам и осушив его. Ее взгляд остановился на Галахаде, который самозабвенно воевал с кустами. Внезапно она побледнела, а я подхватил ее.
— Слуги! — закричал я, вырывая у нее из рук флакон и пряча его в сумку. — Галахад! Зови слуг! Леди Элейн плохо!
Через минуту к нам бежали десятки ног, а я смотрел, как Галахад прижимается к ее руке и целует.
— Мамочка, тебе плохо? Мамочка, — шепчет он, потершись об ее безвольную руку. — Мамочка, что с тобой? Очнись… Я прошу тебя… Мамочка… Не покидай меня… Что случилось? Дедушка Мерлин, что с мамой? Исцелите ее?