Я болен тобой
Шрифт:
Так сексуально!
— Да. Спасибо. Хорошо, — я отвернулась, не в силах больше на него смотреть.
— А чем болела? — он прекрасно понимал «чем»!
— Простудилась! — явно для нас двоих солгала я и не удержалась: — Как Италия?
— Стоит на месте! Мира, посмотри на меня! — дождавшись желаемого, произнес: — Если ты хочешь услышать ответ, который тебя интересует — сформулируй правильно вопрос.
Невозмутимость в голосе, прямота фразы и при этом убийственная улыбка выбивала из колеи.
— Я…, извините! Это не мое дело!
Я
Находиться рядом с ним одно напряжение, разговаривать — еще хуже.
— Игнат Алексеевич….
— Мира, твое официальное обращение уже совсем не в тему, — ленивая ухмылка следом.
— Хорошо! Игнат! — сдалась я, вставая, — Мне нужно идти!
— Снова бежишь? — я не сомневалась, что он не даст мне пройти! Остановил за локоть. Правда, в этот раз нежно.
— Да! — признаюсь я, — Я не понимаю! К чему все это?
Он отпустил меня, подымая руки вверх, как бы сдаваясь. Подозреваю, игра на публику в одном лице! Этот человек никогда не сдается!
— Мир, я хочу у тебя попросить кое о чем! — такое выражение лица невозможно проигнорировать.
Микки Рурк, по сравнению с ним отдыхает, в моем любимом фильме «Девять с половиною недель», когда подарил Ким Бейсингер часы и попросил ее каждый день в двенадцать часов вспоминать о нем! Этот актер мне нравился. Но он красивый, харизматичный, Игнат же — другого типа! Что более убийственней сказывалось на восприятии! Даже не изюминка, а гребаный чернослив, кричал о своем присутствие в этом человеке.
— Что?
– Мы вместе работаем и хотим того или нет, но видеться нам придется. Нам нужно научиться нормально общаться. Давай для начала пообедаем сегодня вместе! Я впредь буду вести себя почти образцово! — улыбается, — Обещаю!
— Почти? — не могу не спросить.
— Да. Я ведь могу оставить себе маленький шанс! — не улыбнуться в ответ было невозможно. — Мне нравится твоя улыбка! — большим пальцем правой руки еле ощутимо прикоснулся к моей левой щеке.
Выражение глаз поменялось, но он хорошо держал себя в руках. Развернувшись, подошел к вешалке и взял мой пуховик. Одел на меня, слегка повозившись, застегнул замок. Как на куклу. Я находилась в легком шоке. Как он так попросил, не дав возможности отказаться?
7
Мирослава
Мы сели в черный джип лексус. Я представила себе, как мы смотримся со стороны — он одет с иголочки, весь его вид пропитан уверенностью и кричит о достатке, и я вся такая простая.
— Сколько у Вас машин? — с дуру ляпнула, лишь бы что-то сказать.
Но, видимо, бестактность и глупость вопроса была ему по барабану:
— Скажи «у тебя», Мира! — немного раздраженно настаивает он, выруливая со стоянки. — «У тебя»! Повтори!
— У тебя, — послушно повторила.
— Легковых восемь. Моих личных две, остальными пользуются сотрудники компании, — констатировал факт.
— Мне нравится порше! — очередная нелепица заставляет смутиться.
— Я рад! — мягко произнес он, усмехаясь.
Костяшкой
— Мне неловко! — зачем-то ставлю его в известность.
Я сегодня в ударе. Что я несу? Он еще некоторое время молчит, игнорируя меня, но когда я начинаю ерзать на сиденье, все же произносит:
— Мы не будем обедать вдвоем, — он думает, что успокоил меня этим, — Мне нужно, чтобы кое-кто присутствовал рядом. Не хочу нарушать обещание.
— Обещание? — не сразу улавливаю суть.
— Вести себя почти образцово! — напоминает он, усмехаясь.
— Я заметила, что для тебя свидетели не являются помехой!
— Есть несколько людей, мнение которых мне не безразлично, — после подобного комментария я просто уставилась в окно, но ненадолго. Любопытство, чтоб его!
— Это он или она? — мы останавливаемся на светофоре.
Игнат впервые за поездку поворачивается ко мне и смотрит с такой пленительной улыбкой, что я застываю:
— Мира, ты исключительная девушка! — и смеется.
Что я такого сказала? Задать вопрос не решаюсь.
Подъехали мы к небольшому уютному ресторанчику. Видимо, здесь мало кто мог позволить себе пообедать — занят был лишь один столик, за которым сидел мужчина с восточной внешностью. Пока он с веселым недоумением разглядывал меня, мы направились в его сторону. Когда подошли, мужчина поднялся, пожал руку Игнату и вновь повернулся ко мне.
— Марат! Мирослава! — представил нас друг другу Игнат без лишних объяснений.
— Мирослава! — будто на распев протянул этот Марат.
— Слава! — машинально поправила.
— Ладно, Слава! Надеюсь, ты не против сразу перейти на «ты»? — он тоже пожал мне руку, обаятельно улыбаясь. — Ненавижу официоза с красивыми молодыми девушками.
Мы устроились на удобных кожаных стульях.
— Не против! — я почувствовала, что краснею! Не привыкла к таким вот комплементам с ходу.
— Ого, я и не знал, что в наше время еще кто-то умеет краснеть, — этот человек излучал столько доброжелательности, делая неуместное замечание в мой адрес, что невозможно было на него злиться.
— Марат! — предупреждающе произнес Игнат, но тот отмахнулся, даже не глядя.
Марат был красив. Даже с перебором. Такому любую женщину снять — раз плюнуть. Чего только стоит пронзительный взгляд серых глаз! И еще это его обаяние! Убойная смесь. На первый взгляд связать этих двоих было невозможно. Объединяла их внутренняя сила, со всеми вытекающими последствиями, которая у каждого чувствовалась интуитивно.
Официантка подала всем по меню. Цены отсутствовали. Было неудобно что-либо заказывать. Сама я точно не заплачу — вряд ли Игнат или кошелек мне это позволит. И не хотела, чтобы Игнат платил за меня! Почему я не подумала об этом, когда садилась в машину?