Я буду рядом с тобой
Шрифт:
День перетекал в неделю, неделя в месяц. Беременность проходила без осложнений, через интернет, я заказала детскую, которую мужчины, охранявшие меня, за день собрали.
Все было замечательно, кроме одного, Ева. Она не нравилась никому из мужчин. Они пристально наблюдали за ней, и молча, пыхтели, выражая свое недовольство. Я, хотела предложить Оле, отказаться от ее услуг, но понимала, что с появлением малышей, лишние женские руки не помешают.
Я, окончательно, смирилась с мыслью, что стану мамой, но чем ближе близилась дата родов, тем сильнее начинала волноваться. Меня не покидало чувство надвигающейся опасности. И вроде бы все было тихо и спокойно, но внутренне беспокойство росло, и не давало спокойно жить и готовиться к будущему материнству.
Глава 14
Регина. Спустя полгода.
Сидя в гостиной, я наблюдала за своими девочками. Моим котятам сегодня исполнилось 6 месяцев, и, глядя на них, как они весело копошились среди разбросанных игрушек, я не могла не умиляться.
Правду говорят, что можно бесконечно смотреть на воду, огонь, и маленьких детей. Лера старше их на целый год, но тоже вместе с ними растаскивала по всей комнате игрушки.
Мои роды прошли быстро, боли особой не было, ведь я оборотень. А когда в палату принесли моих малышек, и я увидела их глаза, меня накрыла паника.
“ Я с нетерпением ждала встречи со своими малышками. Как же мне хотелось их поскорее увидеть, посмотреть на их маленькие личики и прижать к груди, но когда их закатили в палату, и, увидев их глаза, я отвернулась и лишенным эмоций голосом произнесла:
– Увезите их. Я не хочу их видеть.
Два комочка, которые тихонечко попискивали, замолчали, а медсестра покачала головой и вышла из палаты, увозя моих крох. По моим щекам скатились слезы, а воспоминания о прошлом душили меня.
Я думала, я все забыла! Но стоило мне посмотреть в глаза моим детям, как воспоминания, словно лавина накрыла меня с головой. Да так, что воздуха в легких катастрофически не хватало, и я как рыба, открывала рот и дышала урывками. Горло сдавил противный спазм, мне хотелось кричать, только вместо крика получились сдавленные хрипы.
У девочек были их глаза, я горько усмехнулась. У них разные отцы! Я родила детей, от двух мужчин! Которые с извращенным удовольствием издевались надо мной две недели.
Я помнила тот день, мое тело горело от боли, как будто бы тысячи иголок вогнали в меня. Я стонала и выла и звала их, чтобы хоть кто – нибудь избавил меня, от моих мучений. Но они не спешили, шли минуты, которые казались мне бесконечными. Мое тело покрывалось испариной, и простынь подо мной скоро стала влажной. Кожа горела от соприкосновений с ней, и корчилась, в бреду повторяла одно лишь слово:
– Пожалуйста! Помогите! Я больше так не могу!
Я лежала на полу, сил подняться не было, голос сорван в крике. Два поворота ключа, и скрип двери. В комнату зашли два оборотня. Мне было все равно.
Разум заволокла дымка боли, в ушах стучала кровь. Оборотень подошел ко мне и поднял на кровать, и я застонала. Мне хотелось одного, унять боль, которая скручивала и выворачивала меня. Краем глаза, отметила, что они были обнажены оба, и потом начался ад, за который мне до сих пор стыдно и больно вспоминать, как я стонала и извивалась, просила их не останавливаться и продолжать.
От моих невеселых мыслей, отвлекла нянечка, тихонечко зашедшая в палату.
– Ой, какие хорошенькие!
Я повернулась и увидела, как женщина склонилась к детской кроватке, рассматривая малышей.
– Ну, надо же, как они похожи на тебя.
Я посмотрела на малышек, они обе находились в палате, и смотрели на меня, жалобно и молча. Как будто они все понимали, что в этом чужом мире, они остались совсем одни. Женщина, взяла девочку на руки, и подошла ко мне.
– Давай, подержи ее, видишь, как она дрожит?
Она не стала ждать, когда я возьму из ее рук ребенка, и сама положила мне на руки маленький сверточек.
– Послушай меня, - твердым голосом произнесла нянечка, - если хочешь, чтобы течка как можно дольше не приходила к тебе, корми их сама.
Я вздохнула, посмотрела на ребенка, девочка, не мигая, смотрела в мои глаза, и в этот момент мое сердце дрогнуло. Своим взглядом, она заглядывала в душу и выворачивала ее. Мое сердце болело, кричало и билось, словно птица, попавшая в силки.
Я оголила грудь, и приложила младенца, малышка не растерялась, и сразу захватила своими маленькими губками сосок. Она прикрыла свои глазки, и с жадностью, поглощала молоко. Мило кряхтя и причмокивая, моя дочь ела, а мое сердце, снова заполнялось любовью и нежностью. Я погладила пухленькую щечку, и прошептала:
– Моя доченька.
Наевшись, ребенок открыл ротик, и я осторожно высвободила свою грудь из плена, передав малышку нянечке. Она тихонечко положила ее в кроватку, и подала вторую девочку. Приложив ее к другой груди, с умилением смотрела, как она набивает свои пухленькие щечки молоком.
Покормив, своих девочек, я смотрела, как нянечка, подкатила их ближе к моей кровати. Погладила их по головке, а потом серьезно посмотрела на меня, и тихо сказала:
– Дети, все чувствуют, любовь, боль, ненависть. Для них этот мир чужой и непонятный, и только мама, самый единственный и родной человек. Она показывает им этот мир, учит их в нем жить. Запомни это.”
Из воспоминаний, меня вернул детский визг, они не могли поделить игрушку. Мои девочки, были непоседы, им все интересно. Я собрала игрушки в кучу, и, погрозив пальчиком, серьезным тоном произнесла:
– Девочки! Пора обедать!
Я видела, как они посмотрели на меня, и поползли на кухню. Я взяла Леру за руку, и пошла следом за своими непоседами. Посадила их в стульчики, Леру за стол, надела на них нагрудники, и стала наливать по тарелкам суп.
Сегодня мы были одни, Оля пропадала на работе, охраны у нас не было, а Ева, должна была уже придти. Я кормила девочек, а Лера, как взрослая, ела самостоятельно, когда хлопнула входная дверь.
Спустя пару минут, Ева зашла на кухню, я, молча, уступила ей место, и вышла. И только сев в автомобиль, я поняла, что от волнения у меня дрожат руки. Сделав пару глубоких вдохов, я взяла себя в руки, завела машину, и выехала со стоянки.