Я буду ждать тебя
Шрифт:
Толчки внутри моей горячей, жаркой плоти. Мужские руки на груди, скрытой за лифом платья. Я даже не потрудилась снять наряд, оставшись полностью одетой. Претензий к этому, кстати, не имею. Ведь соски так приятно трутся о жесткую ткань, так мучительно сладко. Артур трахает меня в бешеном темпе, загоняет как можно глубже, вырывая из моего горла страстные, дикие крики.
Ногтями пробегаюсь по потной спине, на которой оставила свои отметины, уже в n-раз. Делаю это осознанно, так как такое действо спускает у Артура все тормоза. Он просто еще сильнее начинает вколачиваться в мою нежную плоть, еще ближе подталкивая меня к вершине неземного блаженства. Я точно дольше просто не выдержу, мне так необходимо освобождение, что с откуда-то взявшейся силой заставляю Артура на спину перевернуться и дать возможность порулить всем процессом. Он и не сопротивляется, дав мне в руки полную власть, чем я и пользуюсь бессовестным образом.
Объезжаю его как заморского скакуна, способного на самые бешеные в мире скачки. Яростно двигаюсь на его огромном члене, ощущая покалывание во всем теле. Еще чуть-чуть и меня накроет оргазм. Как и Парфенова. Недаром же он хватает меня за талию и, отрывая бедра от постели, начинает трахать с удвоенной силой. Мне кажется, будто бы я парю в небесах. Хорошо, очень хорошо. Нереальные, запредельные ощущения, способные лишить навсегда разума. Дикий, бешеный, даже немного животный секс, которого у нас очень давно уже не было.
— Боже! — кричу на всю комнату, распадаясь на сотни осколков. Оргазм мощной силы сотрясает тело. Можно сказать, что это лучший оргазм в моей жизни. Перед глазами все плывет, ничего не видно, в ушах полнейший шум. — Артур, — тяжело опускаюсь на его потную грудь, позволяя ему кончить глубоко во мне, наполнить своей горячей спермой. Он снова не вышел, снова потерялся в ощущениях. Хорошо хоть противозачаточные таблетки у меня есть.
Полный улет, невероятный кайф! Мыслей в голове совсем нет, они в желе превратились. Здравый смысл меня окончательно покинул, а вот способность слышать резко так вернулась, когда в комнате раздается фраза, заставившая меня напрячься. Непонятно же, кто ее из нас произнес? Из чьих уст она прозвучала? Кто первым ее озвучил?
Я тебя люблю!
Лежу на потной, тяжело вздымающейся груди Артура, не в силах пошевелить даже пальцем. Недавний оргазм совсем сил меня лишил, так еще и сказанные слова вообще в ступор привели. Наверное, не такую реакцию представлял Парфенов, когда они изо рта вырвались. Ведь это он, точно он сказал три заветных слова, которые мечтает услышать каждая девушка. Но вот по мне сейчас не так обстановка для них. Не то время. Мы еще толком не разобрались в своих отношениях, не поговорили с половинками, не определись с будущим. И хоть лежим сейчас тут в обнимку после страстного секса, все-таки не начинаем чего-то серьезного. Никто об этом даже не обмолвился.
— Видана, — нежное поглаживание по спине, мурлыкание из моего рта. Ммм, чертовски приятно такое чувствовать, — останься здесь. Не смей к себе уходить! — хмурюсь, приподняв вверх одну бровь, чего он, конечно же, не видит. Не такого я сейчас ожидала.
У Артура словно бы память отшибло. Как будто бы не он минуту назад в любви мне признался. Как будто передо мной совсем другой человек находится, его второе я, которое не в ответе за первое. Бред, конечно же, так как парень явно не имеет психологического расстройства кукушки. Просто такая мысль как-то внезапно в голове появилась от того, что он как-то странно себя сейчас повел. Почему не подтверждает свои слова? Почему молчит? Меня хоть и радует, что Артур не намерен отпускать меня от себя всю ночь, но вот недавняя фраза до сих пор очень сильно волнует.
— Я никуда не собираюсь, — приношу явную радость в его сердце, так как оно начинает биться чаще, а рука в волосах запутывается. Массаж головы в действии. — Во-первых, ты и сам меня не отпустишь, а, во-вторых, — с игривым блеском (я надеюсь на это) в глазах смотрю на его довольное лицо, предвкушающее дальнейшие сцены с пометкой 18+, — у нас вся ночь впереди, — сжимаю его толстый член, от чего Артур выдыхает воздух сквозь зубы, в ту же секунду загораясь как бенгальский огонь.
— Иди-ка сюда, — резко переворачивает меня на спину, я даже пикнуть не успеваю, и нависает надо мной сверху, просто прожигая взглядом своих шоколадных глаз. — Ты моя, Видана. Моя Ариэль! Запомни это на всю свою жизнь!
Да как такое можно забыть? Как? Если только мне память сотрет герой Уилла Смита из «Людей в черном», только тогда я все забуду и начну жизнь без Артура. Да только я этого не хочу. НЕ ХОЧУ!
Сейчас четко понимаю, что нет в голове мыслей по поводу побега. Здесь мое место, рядом с Артуром, рядом с тем, кто до сих пор владеет моим сердцем. Он словно вновь запускает его, заводит мои часы жизни, подталкивая на путь истинного счастья, где нам точно двоим, будет очень хорошо. В Ирландии мы обрели друг друга, даже не задумываясь о тех препятствиях, что могут нас дальше ожидать. Ведь Рауль и Кристина еще ничего о нашем воссоединении не знают.
Клеман точно ничего против иметь не будет, он здравомыслящий парень, а вот эта мажорка явно скандал устроит, не даст она свободу Парфенову. Расшибется в лепешку, но не станет отступаться от своего жениха. Ну, ничего! Это мы еще посмотрим. Если пойдет такая пьянка, мне есть что ей сказать. Артур со мной сейчас в одной постели и покидать ее он не намерен.
— Ты сука! — звонкая пощечина жжет правую щеку, а горло саднит от беззвучных криков. — Зачем ты это сделала? Зачем? — мир вращается перед глазами, все вокруг плывет. — Почему убила нашего ребенка? За что ты так со мной, дрянь? — еще один удар, за ним второй, третий. Сил уже просто не хватает даже для глотка воздуха.
Так хочется отключиться, перестать находиться в этом аду, но я не могу. Едва глаза начинают закатываться, он снова наносит удар, снова причиняет боль. С каждым разом она все усиливается и усиливается. Я уже теряюсь во времени и пространстве. Кажется, словно бы захлебываюсь в собственной крови, текущей из огромной раны на животе. Ад и, правда, раскрыл для меня свои чертовы объятья. Я в плену у самого дьявола, который что-то про аборт кричит, ногами и руками машет. Смотрит на меня чернючими глазами, полными дикой ненависти.
Голос. Его голос такой знакомый, такой родной. Он раздается совсем рядом. Он не соответствует тому, что монстр творит. Слова уже не кажутся проклятьем, они ласкают слух, вызывая какие-то приятные ощущения. Но эти удары еще больше толкают меня к погибели. Еще больше во тьму затаскивают. Двоякое чувство. Лицо любимого человека, а вот руки словно бы и не его больше, так как он не может избивать меня до полусмерти. Не может такое творить.
— Видана, — такой близкий, и в тоже время далекий. — Видана! — громко как-то становится. — Видана, мать твою.