Я ее забираю

Ковалевская Алиса

— Что вам нужно? — Один из самых глупых вопросов, что мне доводилось слышать за свою жизнь. Очевидно, понял это и сам Матвей. Стиснул зубы, глядя, как я приближаюсь к нему. Черты лица его были острыми, в глазах читалась неприкрытая злость, смешанная с вонючим страхом. Скалясь, он смотрел прямо на меня и почему-то напоминал шакала.

— А ты не догадываешься? — подходя, спросил я. Сунул пистолет за пояс джинсов.

На плечо Матвея опустилась ладонь, но тот даже не обернулся. Только напрягся ещё сильнее. Все пути к отступлению оказались отрезаны, и он был не настолько глуп, чтобы не понимать этого. Меня интересовало другое — неужели он действительно думал,

что всё сойдёт ему с рук? Долг в триста тысяч зелёных, дырка у меня в боку и, что самое главное, покушение на жизнь сестры Куратова. Для этого нужно быть либо самоуверенным, либо просто-напросто считать себя Богом. Не знаю, как до последнего, а с самоуверенностью, судя по тому, как он пытался удрать, у него было так себе. По крайней мере в определённые моменты.

— Пошёл, — Вандор хорошенько толкнул его в спину, в направлении внедорожника. — Шевелись, Кондратьев. Допрыгался, — и, тихо, сквозь зубы добавил: — Блоха, чтоб тебя.

Втолкнув Кондратьева на заднее сиденье, Вандор уселся рядом и захлопнул дверь, я обошёл внедорожник с другой стороны. На секунду остановился, бросил взгляд на дом. Выходит, вот эту лачугу недомерок расписывал, уговаривая Марику выйти за него? Я прикинул стоимость подобного домишки. Первый взнос в счёт уплаты долга.

Лишь мельком подумав об этом, я против воли вспомнил нашу с Марикой первую встречу в казино. Тогда она и правда показалась мне всего лишь взбалмошной, капризной девицей, в голове у которой нет ничего, помимо собственных прихотей и дорогих шмоток. Безмозглая куколка, только и способная что дуть губки и разводить мужиков на бабки. Чтоб её! Лучше бы так оно и оказалось на самом деле! Сколько там они встречались с этим… Мысль о том, что Кондратьев прикасался к ней, как и прежде вызвала у меня желание стиснуть зубы и, зарычав, ощетиниться. Дикое чувство собственничества, невзирая на голос здравого смысла, ударило по нервам.

Взявшись за ручку, я рывком распахнул дверцу и уселся по другую сторону от Матвея. Прищурившись, смерил его взглядом, понимая, что готов прямо сейчас, в эту самую секунду, приставить к его башке дуло.

— Поехали, Артур, — бросил Вандор.

Сидящий за рулём мужчина бросил взгляд в зеркало заднего вида, чуть дольше нужного задержал его на Кондратьеве, и завёл двигатель.

По тому, как заходили желваки на скулах Матвея, я понял, что прежде они уже встречались, и вряд ли встреча эта была приятной. Рукоять пистолета упиралась в бок, и я вновь положил его на колени. Заметив это, Матвей сделал вид, что происходящее его не касается. Или не волнует. Кому он хотел пустить в глаза пыль — хрен знает, ибо собрались мы здесь именно по его душу, и понимал он это, как никто другой. Я посмотрел на Куратова. Для человека, в сестру которого выпустили пулю, держался он весьма хладнокровно. Выдавал его разве что взгляд и скрытая угроза в голосе. Понятия не имею с чего вдруг, но я представил на месте Марики Лизу. Чёрт! Если бы моя сестрица связалась с Вандором, да ещё при этом влипла в историю…

— Объясни мне, Матвей, — заговорил Вандор, со снисходительностью и в то же время холодной угрозой глядя на Кондратьева. Голос его звучал обманчиво ровно, и, пожалуй, это как раз-таки было самым опасным. Ибо подобный тон вряд ли мог предвещать что-либо хорошее, — разве мы не договорились? Разве я плохо разъяснил тебе, что к чему?

— А ты думал, я оставлю всё так, Куратов? — наконец подал голос Матвей. Посмотрел зло, глаза его блеснули, в мягких чертах лица появилась ожесточённость.

— Что

я думал, — не твоего ума дело, — проговорил Вандор уже резче. — Но если настаиваешь, я, так и быть, скажу. — И без того холодный взгляд стал ледяным. Машина вильнула, сворачивая на шоссе, в стекле за спиной Вандора мелькнул фонарный свет, быстро сменившийся отражением наших размытых силуэтов. — Я думал, что от твоего папаши тебе досталось хоть немного мозгов. Думал, что их хватит хотя бы на то, чтобы больше никогда не попадаться мне под ноги, — теперь он цедил каждое слово. — Но нет, Матвей. А знаешь, что я думаю сейчас?

— Понятия не имею, — точно так же, сквозь зубы, отозвался Кондратьев. — Мне плевать, что ты думаешь. Женился на шлюхе и…

На этом выдержка Вандора кончилась. Схватив Матвея за грудки, он приподнял его, как мешок с соломой и, размахнувшись, всадил в скулу кулак, да так, что голова сучёныша отлетела, а из носа брызнула кровь. Ещё один удар, и Кондратьев упал на пол, прямо к моим ногам. Зашипел, схватившись за разбитый нос и попробовал приподняться. Взгляд его метнулся к пистолету, что лежал у меня на коленях, но я только качнул головой.

— И не думай, тварь, — тихо, кривя губы.

И вновь воспоминания о нашей первой с Марикой встрече… Будь я тогда на месте Матвея, перегрыз бы горло каждому, кто посмел тронуть её. Не позволил бы не то что увести — прикоснуться. Её длинные чёрные волосы, горящие негодованием глаза, лёгкая блузка, мягко подчёркивающая изгибы тела, бесконечные ноги… Проклятье! У меня просто крыша съехала! Никогда не смотрел на подобных ей девиц, а теперь, стоило представить её, да ещё и рядом с этим…

— Никогда не говори о моей жене, — прошипел Вандор с такой яростью, что мне стало не по себе. — Никогда, Кондратьев. Ещё раз я услышу из тебя хоть что-то, что мне не понравится, и я покажу тебе, что такое шлюха, — он сощурился. — Ты на собственной шкуре это почувствуешь. Понял меня? — очень тихо, снова взяв его за грудки и подняв с пола, а потом с рычанием: — Понял?

Швырнул на сиденье, и плечо Матвея ударилось о моё.

— Я думаю, он понял тебя, Куратов, — неприязненно оттолкнув гадёныша от себя, ответил я. — Хотя… — хмыкнул, глядя, как Кондратьев вытирает кровь с губ. — Скажи мне лучше вот что, — проведя пальцами по рукояти пистолета, я прищурился. — Если у тебя проблемы с Вандором, при чём тут его сестра? — он молчал, и я, схватив пистолет, ткнул дулом ему в подбородок. — Говори, тварь! — рявкнул, понимая, что меня трясёт от всё это время сдерживаемой ярости. — Отвечай!

Кондратьев сглотнул. В машине воцарилась тишина, только за стеклом по-прежнему мелькал свет проносящихся мимо фонарей и проезжающих машин. Я надавил сильнее, однако ответа так и не услышал. Так же резко убрав руку, я тряхнул головой.

— Сука… — выдавил сквозь зубы. — Трусливая сука.

Несколько минут мы ехали в полнейшей тишине. Вспышка чуть угасла, но кулаки всё ещё чесались так, что хотелось попросить человека Вандора остановить машину и, найдя первое попавшееся дерево, несколько раз засадить по нему.

Словно напоминанием всему, разнылся бок. Я втянул носом воздух и тут же как наяву ощутил уверенные прикосновения тонких пальцев. Почувствовал выдох на коже, щёкотное касание волос, чуть заметный запах каких-то дорогущих духов и мягкость губ. Проклятье! Что это, помешательство?! Стиснул зубы и заставил себя забыть. Забыть, чёрт подери, всё это! Вот только если бы я только мог…

— Куда мы едем? — после ещё нескольких минут тишины, всё же не выдержал Кондратьев.

Я окинул его взглядом. Сука…