Я ем города, морями запиваю
Шрифт:
— «Голубая дивизия», — подсказал Эштреков приятелю. — Под Ленинградом отметились, суки. И вообще. Мне фронтовик один рассказывал. Их так из-за цвета форменных рубашек называли.
— Уроды, — веско сказал Яшин и брезгливо бросил приглашение на стол.
— А вот так делать не надо, Лев Иванович, — вырос, как из-под земли, за плечом голкипера чекист. — Не будем обострять. Тут ведь репортеров полным-полно. Так зачем давать им повод для разного рода инсинуаций? Давайте поступим следующим образом, товарищи, — он обвел пристальным взглядом сидящих за столом
— Дурных нема, — проворчал Яшин. Лев Иванович взял со стола свое приглашение, сложил его пополам и засунул во внутренний карман клубного пиджака. Остальные динамовцы последовали его примеру. И лишь Ривелино, как ни в чем не бывало, продолжал читать предложение испанского футбольного гранда. Ну, ему, черту нерусскому, было простительно.
— Дани, — обратился к Мельнику бразилец спустя некоторое время. — Скажи, а почему вы так отреагировали на слова сеньора президента? Обычное ведь дело, что здесь такого?
— Война между нами случилась, — вздохнул Данила. — Страшная война. Крови много пролилось. И забыть такое вряд ли получится. Поэтому, если кто и решится принять подобное предложение, то выход только один — бежать! Знаешь, как знаменитый Пушкаш в «Реале» оказался? Вот так и никак иначе. А это, сам понимаешь, означает, что для СССР этот человек станет предателем. И дорога домой ему будет навсегда закрыта.
— Ты шутишь, Дани? — не поверил ему Ривелино. — Как можно считать предателем человека лишь за то, что он хочет играть в футбол в хорошем клубе?
— Вот так, — беспомощно развел руками Мельник. — Ты суслика видишь? А он есть.
— Что?!
— Да, не обращай внимания, — нервно хохотнул Данила. — Просто одна шуточная фраза из кинофильма. Скажи лучше, дружище, чего такой смурной сидишь весь вечер?
— О, ты заметил? — поник Ривелино. Помялся, а потом наклонился поближе к одноклубнику и тихонько сказал. — Ты только никому не говори, но сегодня в отеле ко мне подходили люди из итальянского «Ювентуса». Говорили много хороших слов, сулили много денег. — Бразилец тяжко вздохнул.
— Погоди, дай угадаю, — засмеялся Мельник. — Тоже к себе играть звали?
— Звали, — не стал отрицать Ривелино. — Но с одним важным условием.
— И с каким же? — невольно заинтересовался Данила.
— Что я уговорю тебя тоже уехать к ним. Даже чек дали. Подпись на нем есть, а строчка для суммы пустая. Сказали, что ты можешь сам ее проставить.
— Бл…дь!
[1] Что происходит? (португальский)
[2] Что?!!
Глава 27
1969 год. Май. Швейцария. Лозанна — Женева
Прием закончился далеко за полночь. А утром безжалостный Голодец пробежался по номерам и поднял игроков на зарядку. Футболисты терли заспанные лица, отчаянно зевали, втихаря ругали распоследними словами назойливого Таракана, но все же вышли на улицу. Привычно
Правда, поскольку город раскинулся на склоне горы, спускаться к воде было одно удовольствие. Беги себе в охотку, да глазей по сторонам, радуйся солнышку. Но вот потом подниматься вверх…история умалчивает, как долго икалось Голодцу после всех тех, прямо скажем, не самых лестных эпитетов, которыми его то и дело награждали игроки.
— Как они здесь только живут, — ворчал, пыхтя, словно паровоз, Яшин. — С виду улица. Над нею мост. А над этим мостом еще один! Какой-то дурацкий лабиринт. Не поймешь сразу, куда идти-то надо. И ноги сотрешь до колен по этим лестницам. А Таракан еще бегать по ним заставляет.
— Так собор у них в центре, его отовсюду видно. Вот же торчит. Нотр-дам — как в Париже. А еще карту можно посмотреть, Лев Иванович, — заикнулся было Володька Долбоносов.
— В трубочку сверни эту карту и знаешь куда себе ее засунь? — рассвирепел голкипер. — Учить он меня еще будет! Зелень малолетняя!
— Обнаглели молокососы, — поддержал его Маслов, устало сплевывая в сторону.
— Отставить разговорчики! — прикрикнул Голодец, обрывая дискуссию, и щелкнул кнопкой секундомера. — Ускорение! Отсюда и во-он до того бронзового хрена с мечом.
После завтрака команда отправилась на экскурсию. Бесков милостиво решил больше не перегружать своих футболистов и ограничился утренней пробежкой и легкой разминкой после нее в парке возле отеля.
Привезли динамовцев сначала на знаменитый олимпийский стадион. Экскурсовод — строгая чопорная дама в очках, похожая на школьную учительницу — хорошо поставленным голосом рассказала советским футболистам о том, что этот стадион должен был принять Олимпийские игры. Собственно, именно поэтому сооружение до сих пор и называют олимпийским. Данила, как ни силился, так и не сообразил, какие именно игры она имела в виду. К слову, в Лозанне вообще было просто навалом всевозможных мест, так или иначе связанных с международными спортивными играми. Да что далеко ходить: штаб-квартира МОК лишь в прошлом году переехала в замок Види возле самого озера. А еще здесь же, по соседству, находился спортивный арбитражный суд, музей основателя современных Олимпийских игр Пьера Кубертена и много-много других подобных объектов.
— Товарищи, сейчас не расходимся! — зычно крикнул прикрепленный к динамовцам дипломат после того, как обзорная экскурсия по стадиону завершилась, и Аничкин на правах капитана подарил гиду в благодарность за интересный рассказ традиционный русский сувенир — матрешку. — Сейчас мы все дружно отправимся на место убийства товарища Воровского и возложим там цветы и венок. Товарищ Бесков, командуйте своими игроками.
Константин Иванович что-то пробурчал себе под нос, но все же велел динамовцам идти к автобусу.