Я хочу быть тобой
Шрифт:
— Почему ты должна ей что-то снимать?
— Ну…э….
— Вот тебе и э, — произносит она таким тоном, что становится как-то не по себе. Порой у нее пробиваются жесткие ноты, и сейчас как раз тот случай.
— Ей восемнадцать, она только школу закончила, а тут сразу большой город. Не могу же я бросить ее на произвол судьбы. Как мне в глаза потом смотреть Нине?
— А Нина кому девочку родила? Себе или своей младшей сестре? Если ей так хотелось ее пристроить в мегаполис, то надо было заранее озадачиться этим вопросом, а не сваливать
— Ты что! Она, наоборот, не хотела пускать Зайку к нам. Боялась, что та мешать будет.
— Даже так, — хмыкает Алиса, — тогда беру свои слова обратно. У тебя мудрая сестра, и на твоем месте я бы к ней прислушивалась.
— Алис! — я возмущаюсь, — нам не сложно. А девочке надо помочь. Она еще маленькая…
— Она достаточно большая, чтобы красить волосы так же, как и ты.
— При чем здесь это?
— Она копирует тебя, Мил.
— Ерунда, — вспоминаю, как она приехала с такой же прической, какая у меня была раньше, а потом поменяла на такую же, как у меня сейчас, — ну разве что самую малость. Просто ей тоже понравилась такая же укладка.
— Ей нравится то, что есть у тебя. И она тебя копирует.
— Просто я классная, и она мной восхищается, — я пытаюсь перевести в шутку, но подруга не поддается.
— И вообще, Мил. Прости, что такое говорю, но не стоит пускать к себе молодую, совершеннолетнюю девку, даже если она близкая родня.
— Алис, ну ты уже дикость какую-то говоришь. Это же Зайка…
— Мила, — строго перебивает, — завязывай со своей Зайкой. То, что она сдала и поступила на бесплатный заслуживает искреннего восхищения, но не делает ее особенной. Тысячи студентов приезжают и царапаются как могут.
— Она тоже все сама…
— Ты занимаешься подменой понятий. Знаешь, что такое все сама? Это пришла в общагу, приготовила пустые макароны на общей кухне и засела над книгами, потому что завтра зачет. Или вернулась после занятий на съемную квартиру, полчасика передохнула и вперед на работу, чтобы оплачивать эту самую квартиру. Вот это сама. То, что у нее сейчас, называется «приехать на все готовое». Ты с ней носишься, как курица с яйцом.
— Я? Да нет…Не ношусь.
— Правда? Спорим, ты когда набирала мой номер думала не о том, чтобы благодарить за пирожные, а чтобы разобраться, чем я обидела твою маленькую девочку.
— Ладно, не ворчи, — мне стыдно, но подруга очень точно попадает в цель. — Она все равно послезавтра уезжает.
— А когда вернется в сентябре, опять у тебя будет жить?
— Нет, конечно. Для начала общежитие, потом…
— Потом добрая тетя Мила снимет ей квартиру с видом на центральную площадь?
— Ничего я снимать не буду, — бухчу смущенно, потому что, если честно, такие мысли уже посещали. Ну как маленькая Зайка будет жить в общаге? Она же совсем домашняя. Ее кто угодно обидеть может, вон Алиса строго посмотрела, и у нее уже слезы.
— Дело конечно твое и родственница твоя, но я честно скажу. Мне сегодня не понравилось то, что я увидела. Поэтому включай голову, и не позволяй себя использовать.
— Хорошо, не позволю, — смиренно соглашаюсь с подругой.
Иногда Алиса бывает крайне мнительной и видит подвох там, где его нет.
К вечеру ситуация с машиной резко набирает обороты.
Звонит покупатель, который до этого дважды ее смотрел, но каждый раз уходил в сомнениях, и уверенно сообщает:
— Я ее возьму. Если не возражаете, то прямо завтра, я даже в ГИБДД уже записался.
— Ой, — я аж присаживаюсь от неожиданности. Вроде и собиралась продавать, но так внезапно…У меня даже немножко колет в солнечном сплетении.
— Вы согласны?
Чего это я разволноваась? Беру себя в руки:
— Да. Меня все устраивает.
— Отлично. Запись у меня на час. Предлагаю встретиться для передачи денег и ключей где-нибудь в районе десяти утра.
— Отлично.
Мы договариваемся о месте встречи, и я откладываю трубку в сторону, а когда оборачиваюсь вздрагиваю. Потому что в дверях, прислонившись к косяку, стоит Зайка.
— Ты чего?
— Попить пришла, а ты по телефону разговариваешь. Не хотела тебе мешать. Все в порядке?
— Да, конечно, — растерянно улыбаюсь племяшке, а у самой голова забита предстоящей продажей.
К счастью, муж тоже выходит на кухню.
— Вадим, мне нужна твоя помощь.
— Что случилось?
— Помнишь того мужика, в больших очках и с кожаным чемоданчиком? Он все-таки решил купить мою машину.
— За ту цену, которую озвучивала?
— Да. Два ляма.
Зайка давится где-то в уголке. Я на автомате стучу ее по спине, чтобы прокашлялась, а сама продолжаю разговаривать с мужем:
— Сделка завтра. Надеюсь, завтра ты со мной?
— Да, — Вадим тотчас подключается к задаче, — дай мне его номер, я сейчас подготовлю все документы, чтобы завтра время не тратить. На работе сейчас предупрежу, чтобы меня до обеда не ждали.
— Обожаю тебя, — целую его в щеку, — я пока сгоняю на мойку. Надо свою девочку напоследок привести в порядок и хорошенько отмыть.
— Можно мне с тобой? — робко просится Зайка, и я не вижу повода для отказа.
— Идем.
Спустя полчаса мы выходим из дома. Пока племяшка прыгает во дворе, я вывожу свое вишневое чудо из гаража:
— Прости, — хлопаю по капоту, — но пришло время расставаться.
Вроде всего лишь машина, а так грустно становится. Не знаю, откуда во мне столько непонятной сентиментальности, но я аж слезу пускаю. Правда скупую и одинокую, но все же. Потом спохватываюсь. Рукавом вытираю соленую дорожку на щеках, шмыгаю носом и сажусь за руль.
Зайка пристраивается рядом, и пока мы колесим по ночному городу, не отлипает от окна. В ее глазах отражаются огни мегаполиса и плещется дикое восхищение. Она как котенок, которому показали новую игрушку, и он полностью на ней завис.