Я хочу быть тобой
Шрифт:
Стоит только об этом вспомнить, как чашки отправляются в мусорное ведро. Мне хочется выбросить все, к чему она прикасалась своими погаными лапами. А еще лучше сжечь, чтобы кроме пепла ничего не осталось.
И наверное, я бы так и сделала. Если бы не появление Алисы. Она настойчиво терзает звонок, и я бегу открывать, потому что от звона начинает раскалываться голова.
Я уже жалею, что позвала ее. Мне хочется вопить и крушить все на своем пути, но с ней этого не получится. Хочу отправить подругу восвояси, но
— Тише, Мил, тише, — приговаривает она, гладя по спине, — тише.
Я не могу тише. Я пытаюсь что-то сказать, но не получается. Слезы душат, полностью забирая кислород, и я просто рыдаю, уткнувшись в надежное Алискино плечо.
Она ни о чем не спрашивает, только качает, как маленького ребенка и ласково приговаривает какую-то ерунду. Постепенно успокаивает меня, уговаривает, заставляет присоединиться к ее дыханию, и дышит вместе со мной, то тех пор пока я не перестаю всхлипывать и надрывно икать.
— Вот так, Мил, — сжимает мою ледяную ладонь, — а теперь пойдем попьем чаю. Я принесла твои любимые конфеты.
Она вытаскивает из своей сумки шуршащий пакет и тянет меня на кухню. Я не сопротивляюсь. У меня нет сил, поэтому Алиса усаживает меня за стол, и сама делает все остальное.
— Пей, — подвигает ко мне кружку, над которой дымиться пар.
— Я не хочу.
— Пей, тебе надо.
Я пью. Как робот. Не чувствуя ни вкуса, ни жара, но острые тиски, сдавливающие сердце, постепенно ослабевают. Все как в тумане. Но говорить уже могу:
— Прости, что так на тебя набросилась.
— Ерунда, Милаш, — она не задает вопросов, не мучает меня, просто сидит рядом и терпеливо ждет, когда я сама созрею.
Это происходит нескоро. Я успеваю выпить весь чай до дна, и Алиса наливает мне еще раз, подсовывая конфету.
Я действительно их люблю. Но не сегодня. Сегодня мне все кажется отвратительным. Никакие конфеты не исправят того, что произошло.
В какой-то момент прорывает плотину, и я горько роняю:
— Мне Вадим изменил.
— Не буду спрашивать, уверена ли ты в этом…
— С Зайкой.
После этой фразы Алиса давится и бежит к раковине. Я наблюдаю за тем, как она пытается прокашляться, как умывается, стирая слезы, и поворачивается ко мне с такими огромными глазами, что кажется, будто на лице ничего кроме них и не осталось.
— С Зоей?
— Да. В то время, как я была в Питере на мастер-классе, они здесь развлекались. На нашей постели!
Алиса медленно моргает и спрашивает совсем не то, что я ожидала услышать.
— Ты же говорила, что она уезжает? Уже давным-давно должна была уехать!
Я действительно не рассказывала ей о том, что Зоя задержалась у нас почти на месяц, не хотела, чтобы подруга опять читала нравоучения. Дура.
— Ну вот, — развожу руками, — не уехала. Сначала проблемы со здоровьем, потом проект в институте, потом…
Я уже не знала, что потом. Я запуталась во всех причинах, по которым Зайка у нас задерживалась. Одно за другим, как по маслу, и каждый раз я жалела девочку и помогала.
Алиса правильно расценила мое молчание:
— Хоть что-то из этого было правдой?
Я жму плечами. Раньше я верила любому Зайкиному чиху, а теперь в каждом ее слове чудился подвох.
— Она притомила нас. Я забеременела — то врачи, то работа. Сплошная беготня, поэтому отселила ее на съемную квартиру, а ключи не стала забирать. Ну мало ли проблемы какие, чтобы девочке всегда было куда придти, — я все-таки собралась мыслями и начала рассказ, — вроде нормально было. Мы с Вадимом съездили отдохнуть, делами своими занимались, а она сама по себе вроде как была. А сегодня… сегодня…
— Мил, если не хочешь об этом говорить. Не надо. Не мучай себя.
Я мотаю головой, мне надо поделиться, иначе я взорвусь.
— Она пришла вся зареванная. Я начала ее успокаивать. Думала, может в универе проблемы, или обидел кто. А она сказала, что потеряла ребенка, а потом выяснилось, что счастливым папашей должен был стать мой Вадим.
— О, Боже, — она прикрывает рот ладонью, — а он что?
— Бедняжка в шоке был. Зайка ему сюрприз хотела сделать, а сюрприз не удался. — горько смеюсь, — у нее какая-то странная тяга к сюрпризам, кстати. Я ее поймала, когда она без спроса лазила в моих вещах и примеряла мою одежду, а тут видишь… мужа захотела примерить.
Алиса мрачнеет на глазах:
— А Вадим-то что?
— Он не стал отпираться и еще больше унижать меня обманом. И на том спасибо.
— И как это произошло? Взяли и набросились друг на друга, — докапывается Алиса, — словили приступ страсти и забыли обо всем на свете?
— Да я откуда знаю, что они там забыли? Он сказал, что было спиртное, а потом они…Боже, — утыкаюсь лицом в ладони, — я не выдержу этого.
— Что они? — подруга вместо того, чтобы просто посидеть рядом и помолчать, задает вопросы, от которых больно.
— Переспали, Алис! Они пе-ре-спа-ли. И бедная маленькая Зоенька залетела.
Она пропускает мои слова про Зойкин залет:
— То есть Вадим просто нажрался и полез на твою племянницу?
— Если верить его словам, то он вообще не знает, как так вышло, — кривлю губы в сарказме, — говорит, что перепутал. Меня с Зойкой. Мол, прости милая, думал, что рядом ты, а оказалась не ты. Обознался маленько. Представляешь? Бред какой.
В сердцах хлопаю ладонью по столу и отхожу к окну. Дышать нечем, мне не хватает кислорода. Я распахиваю одну створку и, глядя на небо, тяжело дышу. Оно темное, как и моя душа.