Я хотел, чтобы меня убили
Шрифт:
– Вихрев убит. Вулича разыскивают. Они… – Лена уткнулась лицом в плечо отца. Из соседней квартиры вышла женщина.
– Господи! – ахнула она. – Что случилось, Игорь Петрович?
– Отца моего внука убили, – ответил Остоцкий.
– Снова упустили! – гневно проговорил мужчина в штатском. – Он вас всех…
– Нас всех, – спокойно поправил его генерал-лейтенант. – И винить поисковиков нельзя. Значит, плохо мы, начальство, поиски организовали. Переиграл нас Вулич.
– У них акваланги были! – В кабинет стремительно вошел Солнцев. – Мальчишки из деревни рассказывали, как
– Вот и ответ, – проворчал генерал. – А куда этот человек-амфибия уплыл? – Он посмотрел на карту. – В трех направлениях мог. Прошло шестнадцать часов, наверняка Вулич вырвался из области. Его дальнейший маршрут? – посмотрел он на Бескровного. – Ты лучше всех его знаешь, Семен. Куда он мог двинуться?
– Я думаю, в Воронеж. Он оставался с Вихревым, потому что помогал защитить его дочь и наказать виновных. А теперь он пойдет в город, где его бывшие сослуживцы работают в милиции. Я уверен в этом.
– Ну-ну! – кивнул генерал. – Значит, Воронеж надо закрыть. А ведь все равно проскочит! – усмехнулся он. – Сколько ему сейчас светит? – посмотрел он на сидевшего в углу прокурора.
– Не меньше пятнадцати. Это как минимум.
– Нагулял десантник, – проворчал генерал. – Ну а если кровь прольет, на поражение бить. Подставляться ни в коем случае нельзя. Стреляет Вулич отлично.
– Заронов застрелился, – сообщил оперативник. – Милку убили. Она, видно, решила из России смыться. У нее счет в парижском банке на весьма приличную сумму. Олесю Мунтяну взяли. Она еще в машине говорить начала и много чего рассказала. Директор был связан с питерскими, а они ярославского…
– Это уже не наше дело, – остановил его майор милиции. – Сейчас Вулича надо брать. Собственно, – он понизил голос и, обернувшись, посмотрел на дверь, – они и подарили нам этого гада Луганова.
– И не только его, – добавил капитан.
Московская область
– Здравствуйте, – сказал Вулич половшим огород пожилым мужчине и женщине.
– Добрый день, мил человек, – приставив ладонь ко лбу, посмотрел на него старик. – Пойдем-ка со мной, парень! – Положив мотыгу и что-то шепнув женщине, он неторопливо направился к дому. Вулич двинулся следом. – Уж больно смело ты к людям подходишь, – проворчал старик. – А тут менты вокруг словно с цепи сорвались, тебя ищут, морду твою на фотке светили.
– А почему ты мне вдруг помочь решил? – Борис остановился.
– Да я, паря, на нарах без шести месяцев двенадцать оттянул. И оба раза за этих самых защитников, мать их. А ты…
– Где я есть-то? – спросил Борис.
– А есть ты недалече от Шыряйки, Ярославская область, значится. А там, – он указал на лес, – через двенадцать километров Московская область начнется. Тебе куда надо-то?
Борис усмехнулся.
– Понятное дело, – засмеялся старик. – Мой тебе совет – не подходи к людям. Сейчас не советское время и люди не особо с ментами разговаривают. А помогать им и вообще мало кто помогает, но все ж есть такие. Да и разговоры о тебе разные ходят. Мол, какую-то бабу вы изуродовали, а она вас вроде как…
– Так получилось, – вздохнул Борис. – Куда мне лучше двигать-то?
– А куда тебе, паря, надо? Лично мне то, что ты ментов за усы водишь, очень даже нравится. Да и обида у меня на них
– Да что ж я ему соберу-то? – подходя к дому, сердито спросила женщина. – Сами только картошку и лопаем.
– Вот картошки и дай в мундире. Ну и огурчиков положи, соли и яичек свари вкрутую. Хлебца малехо, и все.
– Мне идти надо, – сказал Вулич. – А варить…
– Так я варила картошку свиньям. Какая разница, тоже в мундире, да и кастрюля чистая.
– Спасибо вам. – Вулич вытащил деньги, пересчитал. – Мне хватит добраться до места, а там уже не нужны будут. Это вам, – протянул он несколько купюр. – И ничего говорить не надо. Мне они не нужны. А вам пригодятся. Купите бутылку и за упокой души Бориса выпейте. Только чокнувшись, как за живого, – попросил он.
– А ты никак в натуре умирать собрался. – Старик внимательно посмотрел ему в глаза. – Обещаю выпить за живого. Ты жить будешь. И не противься этому. Человек, если он действительно человек, обязан жить. Уж больно много сейчас развелось подобия людей. Выпьем за тебя обязательно, – взяв деньги, пообещал он.
Воронеж
– Вы думаете, он доберется? – спросил полковник милиции.
– А вы? – усмехнулся Солнцев. – Он бежал для того, чтоб его убили. Поэтому он и бросил в сторону вышки самодельное взрывное устройство. Он бежал не для того, чтобы просто уйти из лагеря. Потом помогал подельнику сводить счеты. Тот убит, и сейчас Вулич появится в Воронеже, чтобы его убили те, с кем он воевал. Или видели, как он будет убит. Это действительно так. Учитывая подготовку Вулича, есть приказ стрелять на поражение. Сейчас он очень опасен. Если бы это происходило через день-два после побега, он просто подставлялся бы под пули. Сейчас скорее всего он сделает что-то такое, что не оставит выбора, и его придется убить. О нем известно все, о его подельнике тоже, и он сам для следствия не нужен. Конечно, если будет возможность, надо брать. Но при малейшей угрозе…
– Понятно, – кивнул полковник.
– Из Московской области он ушел, – уверенно проговорил Федин. – И сейчас наверняка пытается пробраться в Белоруссию, а потом в Литву.
– Он в Воронеже появится, – возразил Горюнов, – да и москвичи приехали. Все в этом уверены. Он тебе и подставится.
– Даже если и не подставится, все равно пристрелю, – усмехнулся Федин. – Я знаешь, сколько таких умельцев…
– Он тебя, сволочь, раненого тащил! – заорал стоявший у двери Иванов и выскочил из кабинета.
– А ты будешь стрелять? – спросил у Юрия Федин.
– Не знаю. По обстоятельствам.
– Вот такие, как ты и Иванов, и дадут ему уйти, – процедил Федин.
– Я тоже не смогу просто так выстрелить, – признался молодой снайпер в камуфляже. – Я не воевал с ним, но встречался в Грозном на Минутке. Кто там был, знает, что это такое. А вот смогу ли убить, не знаю…
– Он опасный преступник, – сказал ему рослый мужчина в камуфляже. – Они зарезали милиционера и чуть было не убили часового. Я не понимаю, почему мы тут рассуждаем. Те, кто воевал, сейчас убивают и грабят. Их тем более надо стрелять, потому что они умеют воевать, государство научило.