Я - ключ
Шрифт:
Мотнула головой и руками показала Анюте, что я не собираюсь говорить.
— Простите, принц, мама не хочет сейчас говорить. Она уже дала вам ответ на ваш вопрос.
— Я только хотел уточнить. Она уже родилась ведь?
Мотнула головой и шепотом сказала:
— Скажи, что я просто знаю: она меньше, чем через год родится.
Анюта повторила слово в слово.
— Думаете, это ее близкое рождение я ощущаю?
Я пожала плечами. Анюта сказала:
— Думаем, что да, но вы сильно нервируете маму.
— Простите.
— Скажи, ему сообщат, когда она родится.
Анюта кивнула и передала мои слова.
— Благодарю. Простите мою настойчивость.
Максим смотрел на меня с непониманием.
— Максим, тебе сколько лет?
— Сто сорок.
Кивнула.
— Потом все поясню. Но постарайся просто не удивляться.
До загородного дома оставалась в облике старушки. Сидела, прижавшись к крепкому плечу брата.
— Дорогая сестрица, не хочешь рассказать, почему ты, как ужаленная, убегаешь от Амена? Знаешь, что мне это напоминает?
— Что?
— Ты так же от Эрика бегала.
Анюта с Максимом переглянулись и удивленно посмотрели на нас.
— Да, Дарья в семнадцать пыталась от Эрика отделаться. Он, правда, оказался очень настойчивым. И потом кто-то так удачно в отборе невест засветился со своим танцем-боем.
— Угу, – сказала с усмешкой, – все равно это была идея наставника Дика. Я ее просто реализовала. И потом, Эрик настойчиво ухаживал, даже когда я пыталась избегать его. Умудрялся вылавливать меня. Иногда грамотно провоцировал.
— Угу, гаремом, насколько я помню.
— Это не он, ему просто пытались подарить двух девиц.
— Я помню, кто-то грозился придушить гарем, если он появится.
— Это правда, что раньше были гаремы у правителей?
— У его отца был небольшой. Эрику я прямо сказала: пусть выбирает или я, или гарем. И Арона мы вырастили с пониманием, что должна быть одна жена. Хотя ему Лена и предлагала ребенка родить от другой. Жаль, она после рождения сына прожила недолго.
— В загородном доме вы какой будете?
— Пока что такой, немного успокоюсь и решу.
Уже в доме, у себя в комнате, пересказала брату то, что сказал мне Амен, его подозрения.
— Любопытно. Думаю, ты правильно ему сказала. Тем более, ты еще не готова налаживать личную жизнь заново. В идеале, тебе нужно начать все с чистого листа. А с другой стороны, я понимаю, что, став младенцем, ты останешься моей сестрой. Но у меня все равно такое чувство, словно ты умираешь, словно я тебя теряю.
— Не теряешь, это точно. Просто по-другому будешь называть, – сказала с улыбкой и стала снова самой собой.
Пришлось за этот год узнать через служанку, что сейчас появились новые способы по кормлению младенцев. Оказывается, есть кашки, мелко-мелко перетертые на молоке.
— Но лучше кормилица.
— Не наш вариант, – сказала задумчиво. – Только если ты не собираешься родить в ближайший год, – сказала своей служанке, молодой девушке.
Лида смутилась и мотнула головой.
— Что вы, госпожа, у меня даже жениха нет еще. Хотя, – она грустно вздохнула, – один из ребят начал за мной ухаживать.
— Он из новеньких? – она кивнула. – Прости, но ближайший год или чуть меньше мы проживем тут уединенно.
Также через служанку смогли купить детских вещей на первое время. Анюта с таким трепетом рассматривала детские костюмчики. А я старалась не морщиться.
— На тебя так забавно смотреть сейчас.
— Это странно понимать, что меня будут в это одевать. Хотя тогда мне будет абсолютно все равно, что на мне будет надето.
Лида даже купила артефакт для сухих пеленок. Женя рассмеялся и быстро вышел.
— Я что-то не то купила? Я просто знаю, младенцы часто мочат пеленки.
Теперь я стала пунцовая от смущения.
— Девочки, – сказала Ане и Лиде, – я не мочу пеленки даже в младенчестве. Кое-кому придется высаживать ребенка.
— Оу, – сказала Лида, – у меня сестра этим со своими занималась. Говорит, очень удобно. А вы…
— Лида, прости, прими на веру, что так и будет.
— Хорошо.
Когда по моим расчетам у якобы беременной Анюты должен был расти живот, я заставила ее подкладывать подушку. По мере роста срока росла и подушка. Сын и внук часто к нам приезжали. Мирослав, глядя на жену с «животиком» умилялся и гладил его. Сын при них старался держать лицо, но я видела, что он мрачен и не рад моему преображению. А за пару месяцев до предполагаемых родов и моей «кончины» приехал лекарь Анре.
— Прости, Анют, но ты родишь сразу после моей “смерти”. Якобы моя смерть спровоцировала роды.
— Это, кстати, вполне закономерно, – подтвердил Анре.
— Объявите, что смерть наступила вечером. А утром ты родила.
— Причина смерти? – спросил Анре. – Меня же пытать будут некоторые принцы из Рунита.
— Он с тобой потом общался?
— Да. Пытался.
— Скажите, легла спать и больше не проснулась. Все, больше никаких объяснений. Да, была абсолютно здорова, но больше не проснулась.
Сын с внуком приехали накануне моего «последнего дня». Мы почти не общались, сидели молча. А когда начало светать и должна была родится дочь Мирослава, я встала с кресла и, взяв за руку Анюту, повела ее в спальню.
— Мама! – воскликнул Арон.
Он быстро подошел, обнял меня, хотел пойти со мной.
— Сынок, прости, но я тебя не пущу, ты мужчина и перед тобой раздеваться я не буду. Я тебя люблю и всегда буду любить всех вас. Вы имя придумали?
— Надежда, – сказал Мирослав.