Я, Мона Лиза
Шрифт:
— Вернемся к «плаксам», — сказала я, стараясь повернуть разговор в другое русло. — Как ты думаешь, у Савонаролы есть политические цели? Быть может, он задумал получить Флоренцию… а заодно и Милан?
Джулиано нахмурился.
— Все гораздо сложнее. Мои люди как раз и работают сейчас над этим вопросом…
Одним из этих людей был Леонардо.
— Насколько сложнее? Время у нас есть… — Нас прервал стук в дверь, затем раздался мужской голос.
— Мессер Джулиано!
— Да!
— Из Сарцаны вернулся ваш брат. Он ждет вас в столовой.
— Скажите ему, что я сейчас приду.
Я
— Пришли Лауру и моего камердинера, — прокричал он. — Пусть помогут нам одеться.
XLIV
Как только мы оделись, Джулиано повел меня вниз, мы шли по огромному пустому дворцу, и звук наших шагов эхом отражался от сияющего мрамора. Коридоры показались мне опустевшими — большая часть произведений искусства исчезла.
— Наверное, мне лучше не ходить с тобой, — прошептала я, держа мужа под руку. — Пьеро захочет обсудить политические вопросы.
В действительности меня волновала перспектива встречи с родственниками. Несмотря на заверения Джулиано, я вовсе не была уверена, что старший брат Медичи с восторгом согласился на наш брак. После болезненной стычки с отцом я не готова была вытерпеть еще одну, на этот раз с Пьеро.
Джулиано словно прочел мои мысли.
— Это правда, брат поначалу даже слышать не хотел о моей женитьбе на тебе. Но я настаивал. Я убедил его, что такой шаг имеет огромный политический смысл. Народ ведь выражал недовольство тем фактом, что Пьеро был наполовину Орсини да и женился на представительнице этого семейства. И тогда я сказал брату: «Ты уже заключил сильный союз со знатным родом Орсини, а Джованни стал кардиналом, что делает нашими союзниками Папу и церковь. Пришла пора заключить связи с народом, показать, что мы не считаем себя королями, как все говорят». И брат, в конце концов, прислушался. И хотя Альфонсина и Джованни против, я не сомневаюсь, что твое обаяние поможет тебе их завоевать.
Мы остановились перед темной полированной дверью, украшенной резьбой. Джулиано распахнул створки и жестом пригласил меня войти.
Я окунулась в тепло и свет. У противоположной стены ярко пылал огонь в огромном камине, на длинном обеденном столе стоял канделябр с дюжиной свечей, источавших аромат нагретого воска. Все стены были украшены фресками с пасторальными сценами: Вакх с виноградом, нимфы и сатиры, скачущие под мелодии, которые пан наигрывал на своей дудочке.
В комнате находились двое. Первый расхаживал перед камином, оживленно жестикулируя. Одет он был как принц: в тунику из толстого сапфирового бархата с пурпурной атласной отделкой. На шее у него висела толстая золотая цепь с огромным аметистом, на пальцах поблескивали бриллианты, в которых отражались языки пламени. Он был широкоплеч и узок в талии, рейтузы обтягивали сильные бедра и мускулистые икры. Его легко было представить гоняющим мяч на улицах Флоренции.
— Как они смеют так меня оскорблять! — бушевал он. — Как они смеют, ведь я только что спас город! Меня нужно встречать как героя, а вместо этого…— Он поднял на нас
Второй человек сидел за столом и невозмутимо отделял мясо жареного фазана от костей. На нем была алая кардинальская сутана, красная шелковая шапочка и кольцо с рубином. Когда мы вошли, он развернулся вполоборота на стуле, чтобы получше нас разглядеть. У него были толстые пальцы, полные губы, большая голова и широкая грудь. Отставив нож и вилку, он поднялся.
— Джулиано! Кто это? — Он был удивлен, но держался вежливо. Говорил он низким, завораживающе красивым голосом, хотя лицо у него было простое, а глазки маленькие, подозрительные.
— Кто это? — как эхо повторил за братом Пьеро. Он шагнул в круг света от канделябра, открыв лицо совсем как у его матери — с узкими губами и безвольным подбородком.
— Пьеро, ты помнишь. Это моя жена, мадонна Лиза ди Антонио Герардини. Лиза, это мой брат Пьеро ди Лоренцо де Медичи.
Ответ моего мужа поразил Джованни.
— Антонио, торговец шерстью? Ты, наверное, шутишь?
— Не оскорбляй мою жену, — грозно ответил Джулиано. — Семейство Герардини добропорядочное. Пьеро давно дал нам разрешение пожениться.
Пьеро небрежно махнул рукой.
— Действительно, я разрешил. Но сейчас вряд ли подходящее время для знакомства с молодой дамой, когда нас обложили со всех сторон…— Он коротко мне поклонился. — Простите, мадонна, нам нужно обсудить срочное дело, касающееся только нас. Джулиано, ты сможешь представить нам свою нареченную позже.
— Она никуда не уйдет, брат. Она тоже член семьи. Сегодня утром состоялась свадебная церемония.
Пьеро тихо охнул. Джованни рухнул обратно на стул и приложил руку к пухлой груди. Он и заговорил первым, своим мелодичным голосом, который, несмотря на волнение его владельца, был очень приятен для слуха.
— Тебе придется аннулировать брак. Ты не должен растрачивать семя Медичи на простолюдинку.
Я вспыхнула от гнева, позабыв о своих страхах. Джулиано ответил брату запальчиво:
— Никакая она не простолюдинка. Она моя жена и останется здесь, в доме своего мужа. Брак совершен по всем правилам, и я больше не потерплю разговора об аннулировании. — Он обратился к Пьеро: — Что касается нашего разговора, то моя жена уже все знает и потому останется здесь. И вы оба сейчас поцелуете ее и примете в семью.
Джованни поднялся и, бросив на меня любопытный взгляд, шагнул вперед, после чего взял мои руки в свои мягкие, мясистые ладони. Потом улыбнулся, как ни в чем не бывало, и произнес:
— Я поцелую вас, вы ведь такая красавица, Лиза. — Он приподнял бровь и, бросив быстрый взгляд на Джулиано, добавил: — Но я легко могу все устроить…
— Даже слушать об этом не желаю, — предостерегающим тоном заявил Джулиано.
— Тогда ладно, — дипломатично согласился Джованни. — Вы сядьте со мной, мадонна Лиза. И ты тоже присаживайся, Джулиано. Ведь сейчас полагается устроить свадебный пир? После такой церемонии, проведенной по всем правилам, обязательно следует пиршество. Позвольте мне позвать слуг. — Он поднялся и дернул за цепочку, висевшую в одной из стенных ниш, после чего вернулся к столу и жестом пригласил нас присоединиться.