Я, мой убийца и Джек-потрошитель
Шрифт:
От безысходности я стала разглядывать обстановку квартиры, до которой вчера не было дела. Похоже, между кухней и гостиной когда-то снесли стену, превратив их в одно огромное помещение. Искусственный камин, мягкий однотонный ковер и белый кожаный диван ненавязчиво сменялись кафельным полом, обеденным столом и кухонной евростенкой из холодильника, плиты, разделочного стола и раковины. Единая цветовая гамма позволяла двум некогда разным помещениям гармонично сочетаться: белый цвет соседствовал со светло- и темно-зеленым. На половине гостиной тоже висели фотографии в рамках – полевые цветы гордо демонстрировали неброскую
Правая от входа стена кухни-гостиной открывала двери в туалет и ванную, левая – в спальни. Спальня Судара прямо напротив кухни, а та, где ночевала я, выходила в гостиную, ближе к входной двери.
Судар жил в шикарной, недавно отремонтированной трешке. Буржуй! Да, с пониманием отчаянности собственного положения пришла и классовая ненависть. Не без толики зависти, конечно. Не той черной, разъедающей душу, зависти, вытравливающей все мысли, кроме предмета вожделения и жажды всех кар небесных обладателю желаемого, нет. Мой недуг был сродни ненавязчивому внутреннему дискомфорту, давящему на грудь при встрече с одноклассником, получившим неплохую должность, с приятельницей, хвалящейся выгодной партией. Моя зависть более походила на кратковременную печаль, которая рассеется, стоит человеку, пробудившему ее, исчезнуть из поля зрения. Подобная эмоция не убивает, а стимулирует на свершения либо не оставляет следа, исчезая быстрее самой скоротечной простуды.
С досадой вспомнила, что Государь отнюдь не самый честный преподаватель в университете. Хорошую оценку у него всегда можно получить двумя способами: или учить и разбираться в материале, или положить в зачетку несколько сотен у. е. С моими финансами мне никак не подходил второй вариант. Приходилось пользоваться первым: зубрить, тренироваться ночами, понимать, докапываться до сути и размышлять. «Мало того что буржуй, так еще и взяточник», – злобно подумала я.
Пока я насильно забивала голову всякой ерундой, дабы прийти в норму и не дать Судару повода прямо сегодня превратить меня в молодой красивый труп, научрук возжелал продолжить наше общение. Пришлось рассказать все-все, вплоть до минуты, когда я набрала его номер.
– Как считаете, Тэбрем убил Потрошитель?
Давно ждала этого вопроса. Думала, Государь его еще в машине задаст.
– Не знаю, если честно. Я почувствовала только намерение убить. Близко не стояла, руку убийце не жала, как вашему недавнему гостю-маньяку, – я обвиняюще посмотрела на Судара, но он и бровью не повел. Совесть у профессора явно не в почете. Я продолжила: – Так что однозначного вывода сделать не берусь. У меня три версии.
– Излагайте, – Государь вальяжно откинулся на спинку кресла, пристроил руки на животе, постукивая большими пальцами друг о друга.
Сквозь внешние спокойствие и расслабленность прорывался интерес, любопытство и нетерпение. Судар очень сильный, даже гениальный маг. Но еще никому не удавалось контролировать все движения собственного тела.
Я не торопилась с ответом, наслаждаясь своей маленькой, ненужной, но все же победой. Победой наблюдательности, которая станет первым шажком к контролю. Но, сколько бы подобных побед я ни одержала, все равно не успею взять ситуацию в свои руки прежде, чем умереть.
– Версия номер раз –
– Потому у вас и не возникло такого яркого ощущения, как в присутствии моего знакомца, – дополнил ответ Судар.
– Совершенно верно. Вторая версия. Убийство совершил какой-то другой маньяк.
Край рта Судара приподнялся в сомневающейся усмешке, глаза смотрели в сторону – маг словно пытался состыковать какие-то одному ему известные факты и детали. Я понимала его недоверие. Самой гипотеза казалась притянутой за уши, но за неимением лучшего…
– Не уверен, – наконец изрек он.
– Сейчас объясню. Представьте, что Тэбрем лишил жизни псих, уже зарезавший нескольких женщин. Тэбрем взбесила его, оттого убийство вышло чрезвычайно жестоким и кровавым. Остальные злодеяния могли не отличаться подобными зверствами. Если мое предположение верно, лондонская полиция не рыла носом землю. За другие убийства покарали родственников и знакомых жертв, никак не связав этих эпизодов со смертью Тэбрем.
Государь невольно рассмеялся.
– Хвалю за усердие и красноречие.
Скажу без ложной скромности, меня было за что похвалить. Я прочла достаточно литературы, чтобы иметь четкое представление о работе полиции и о том, как в те годы велось следствие. Более того, за короткий срок начала понимать психологию маньяков, ухватила принцип, позволяющий делать довольно смелые выводы.
– Что ж, такой вероятности исключать не стоит, – милостиво согласился Государь. Он кивнул, улыбка обнажила верхний ряд безупречно ровных белых зубов. – А третья версия? – поторопил он.
– А третья версия и вовсе противоречит тому, что вы говорили, давая мне задание.
– Ну-ка?
– Как вы знаете, пять канонических жертв Джека-потрошителя убиты несколько иначе, чем Тэбрем. И именно поэтому исследователи разошлись во мнениях относительно ее убийцы. Больше никому не нанесли столько ран, в том числе и в область гениталий, не сделав там крупного надреза или не вырезав ни одного органа. Уникальное убийство, если вообще уместно такое выражение.
– Как я понимаю, вам не ясно, могли ли вы получить время жертвы, если случай единичный и никого другого виденный вами человек не зарезал?
– Именно.
– Если это первое убийство, а остальных он просто не успел совершить из-за собственной смерти или несчастного случая, сделавшего его беспомощным, мой ответ – да.
Подперев подборок руками, я удовлетворенно закивала. Таким образом, все три версии допустимы: Марту Тэбрем убил Потрошитель; Марту Тэбрем убил другой маньяк; с Тэбрем разделался убийца, не совершивший трех идентичных зверств, а ведь только после трех эпизодов убийцу могут классифицировать как серийника.
– Горан Владиславович, а теперь объясните, что происходит в моей квартире.
– До путешествия – нервы, после… – он поджал губы, словно не желая говорить, но цокнул языком и неохотно продолжил: – Не ждал, что вы додумаетесь открыть портал в собственной спальне. Этого даже в подъезде лучше не делать. Во дворе – куда ни шло. Поверьте моему опыту, одного перемещения слишком мало, чтобы нечто прорвалось в наш мир. Однако флюиды рядом с вашей квартирой навели на мысль, что ваш ужас не предмет буйного воображения.