Я на тебе (не) женюсь
Шрифт:
До метро я, слава богу, добралась без приключений, а оттуда и до дома. Я взглянула на часы: девчонки должны прийти с минуты на минуту. Надо хоть макияж смыть. Устала я от него, аж глаза щипало. Вообще-то, я в школу красилась мало. Так только, нос припудрю да по ресничкам пройдусь тушью. Но сегодня мне хотелось выглядеть посолиднее – все-таки первое родительское собрание в новом классе. Даже очки нацепила. С обычными стеклами. Они мне шли, но носить их я не привыкла.
И зачем я согласилась на этот девятый класс? Лучше бы взяла пятиклашек. Но нет! Мы легких путей не ищем. Знала бы, что среди родителей моих подопечных окажется козлина, который любит шататься
Переодевшись в домашний костюмчик и умывшись, я быстренько накрыла на стол. Ну как накрыла? Вилочки, тарелочки, салфеточки. Нарезка сыра, нарезка колбасы. Орешки. Все. Больше у меня ничего не было. Остальное Катюха обещала купить. Сегодня Олеська впервые согласилась выйти из дома. Свадьба-то у неё того – тю-тю. Артурчик, её жених, отдал богу душу. Нет, не отдал, конечно. Он кое-чего другое отдал и явно не боженьке. Накануне свадьбы Олеся поехала в новую квартиру, где они собирались с Артуром жить после свадьбы, и застала его, буравчиком вклинивающимся в какую-то девицу. Прямо на Олесиной новой кровати. У Олеси характера не хватило этой козе повыдёргивать патлы. Охнула, расплакалась и убежала. Артур явился к ней после того, как закончил все свои дела, а говоря грубо, после того как кончил пялить ту сучку. Явился и сказал: «Вот такой я кобель. Прости меня, ты не должна была этого видеть». Слава богу, здесь Олеся уже смогла взять себя в руки, долбануть по наглой роже теперь уже бывшего жениха и послать его ко всем чертям и их матери. Мы с Катюхой при той сцене присутствовали, вернее, прятались за дверью большой комнаты, потому что как раз пришли по зову Олеси ее утешать. В общем, Артурчику досталось не только от Олеси, а и от нас с Катькой.
Мы дали пострадать подруге неделю, а потом начали вытаскивать из депрессии, хоть она и сопротивлялась. И вот сегодня наши усилия увенчались успехом – Олеся согласилась прийти ко мне в гости на пятничные посиделки. У нас это было традицией: за редким исключением мы каждую пятницу собирались у меня, чтобы, как говориться, напиться и забыться, ну и кости перемыть всяким Родькам-Артурчикам. Теперь вот и папаше Пирогову.
Раздался звонок в дверь, и я побежала открывать.
– Отлично выглядишь, котёнок! – радостно закричала я с порога, обнимая Олесю.
– И ты туда же, – закатила она глаза. – Сначала Катька врала, теперь ты.
Я взглянула в осунувшееся лицо подруги и вздохнула.
– Ладно, выглядишь ты отвратно, – признала я, – и это пора менять.
– И я ей об этом твержу, – поддержала меня Катюха, скидывая куртку и отдавая мне охапку пакетов, в которых что-то приятно позвякивало. – Продолжишь в том же духе, волосы начнут выпадать! – пригрозила она Олесе.
– И зубы, – подхватила я.
– Идите вы. Меня жених бросил.
– Это ты его бросила, – напомнила Катюха.
– Потому что он мне изменил!
– Радуйся, что ты до свадьбы это узнала, а не прожив с ним лет этак двадцать! – Я назидательно подняла указательный палец вверх.
Тут же на ум пришёл папаша Пирогов. Жену его я видела, вон она какая пухлая да объемистая. Небось, после родов разнесло. А может, запустила себя, решив, что муж есть, семья есть, зачем с
– Кобель чертов! – выругалась я.
– Кто? – хором спросили девчонки.
– Все они кобели! Пойдёмте в кухню.
Олеся с Катькой тут же принялись мыть руки, а я начала выгружать из пакетов принесенную Катькой еду.
– Кать, ну никакого разнообразия, – укорила я подругу. – Опять роллы! Ты же обещала сама приготовить что-нибудь.
– Некогда мне было. Я, между прочим, тоже работаю. – Она возмущённо вздернула нос.
– Ты же ещё в двенадцать из школы ушла. Я твоё расписание, как своё, знаю на зубок, – напомнила я и тут же ахнула, открыв очередной пакет: – А это что? – Я выудила на свет божий бутылку пива.
– Пиво, как видишь, – невозмутимо пожала она плечами.
– Зеленое?
– Бамбуковое. Японское.
– Ты же знаешь, что я его не люблю. И вообще пиво не люблю.
– Ну, достань что-нибудь из своих запасов, – предложила Катька. – А мы с Олеськой сегодня по зелененькому.
Я закатила глаза, но спорить не стала.
Через час кости Артуру были перемолоты в пыль. Родьке на этот раз не досталось, потому что он уступил своего место папаше Пирогову. Девчонки хохотали до слез.
– Вам смешно, а я теперь не знаю, что делать. Хоть со школы увольняйся.
– Не со, а из, – поправила меня Катька.
– После твоего зелененького как раз «со», – возразила я.
– Да может, зря ты переживаешь, – попыталась внести позитива Олеся. – Может, он больше и не появится.
– Ещё как появится. Я таких ходоков знаю, – возразила я. – Этот не успокоится, пока не достанет меня до печёнок.
– Или пока не засадит тебе до этих самых печёнок, – заржала Катька. – Судя по твоему рассказу, тебе самой этого хочется.
– Да ну тебя! Лучше расскажи, что у тебя, – перевела я тему.
Катя вдруг покраснела и мечтательно закатила глаза.
– Ой, девочки… Кажется, я влюбилась! – И посмотрела на нас игриво.
– Опять! – в унисон закричали мы с Олесей.
– Только не это, – замотала я головой.
– Кать, правда, сколько можно? – хмурилась Олеся.
– Сейчас я вам все в подробностях расскажу, – пообещала Катька.
Мы с Олеськой знали: её рассказ «с подробностями» продлится до утра.
– Кофейку сварю. – Я поднялась из-за стола. – А то усну во время твоих «деталей», потом ещё и виноватой буду.
Хорошо, что завтра выходной. Просплю до вечера, пообещала я самой себе.
Глава 5
Иван
Хоть с Машулей и вышел облом, но домой я не поехал. Там теперь царствовала мать, которая пыталась взять меня в оборот, стоило мне переступить порог собственной квартиры.
Я напросился к Ренату. До того как он женился, мы с ним вообще были как двое из ларца, правда, не одинаковых с лица. Бизнес не повредил нашей дружбе. Может, потому, что мы не были партнерами. В компании друга я занимал должность генерального директора, но помимо этого всегда был, что называется, на подхвате и помогал решить проблемы, не касающиеся непосредственно дел холдинга. Так уж повелось, что мой отец помогал отцу Рената разгребать все дерьмо в лихие девяностые, а теперь я помогал Ренату. Так сказать, семейное дело. Времена изменились, дерьмо теперь стали заворачивать в красивый фантик, методы стали другими, но суть все равно прежняя.