Я - начальник, ты - дурак (сборник)

Трищенко Сергей Александрович

— Я привык видеть тебя каждый день, — ляпнул я.

Она усмехнулась. И прикоснулась кончиками пальцев к моей руке:

— Ладно. Пока не буду. Если ты просишь…

Встала и пошла, виляя бедрами, между столиков. Нет, она не специально, просто столики так расставлены, в шахматном порядке — чтобы более рационально использовать имеющуюся площадь. Иначе между ними и не пройдёшь.

Я смотрел ей вслед и чувствовал, что и у меня пылают щёки. И ещё — то место на руке, где она прикоснулась пальцами.

Я

осторожно поднёс руку к губам. Мне показалось, что я улавливаю лёгкий аромат её духов…

Колокол

— Вот она! — внезапно осипшим голосом произнёс Рычаг, вытягивая вперёд правую руку.

— Ты чего? — покосился на него Колотый, убирая карту за пазуху. — Голос потерял со страху?

— Не соврал старик, — усмехнулся Бревно, отбрасывая пучок травы, которым вытирал финку.

— Да так, простыл наверное, — отозвался Рычаг, притворно откашливаясь. — Сыровато здесь. Низина.

— Зря ты его пришил, — заметил Колотый. — Пусть бы жил. Сколько ему осталось…

По равнине тянуло сырым зябким ветерком.

— Он бы настучал, — отмахнулся Бревно, пряча нож. — А моя рожа и так на каждом заборе наклеена.

— Ладно, идём ближе.

Колокольня слегка серебрилась на фоне тёмной еловой зелени.

— Тут, похоже, расчищено! — удивлялся Рычаг, шлёпая по хлюпающей траве. — А там через такие заросли приходилось пробираться.

— Болото здесь, — пояснил Колотый. — Деревья не растут.

— Болото? — испугался Бревно. — А ну как утопнем?

— Ну, тебе бояться нечего, — усмехнулся Колотый, — брёвна не тонут.

Бревно коротко ржанул.

— Тропу видишь? — продолжал Колотый. — За мной идите. Должно, старик протоптал. Каждый день, говорил, хожу. Зря ты его…

— Да чего уж теперь… — хмуро отозвался Бревно, останавливаясь перед колокольней и задирая голову. — Высоченная!

По узенькой лестнице, проложенной в толще каменой стены, троица поднялась на колокольню.

— Ух, ты! — ахнул Рычаг.

— Да, колокол шикарный, — согласился Колотый. — Старик не обманул. Похоже, чистое серебро.

— Высоко! — поёжился Бревно.

— Вид красивый… — пробормотал Рычаг.

Время словно не коснулось колокола, и он блистал первозданным серебром, на котором не усматривалось ни единого чёрного пятнышка.

Тончайшая резьба покрывала колокол снаружи. Сюжеты библейских картин разворачивались перед глазеющими на колокол мужчинами. И все персонажи выглядели, словно живые.

Церковнославянская вязь письмен тремя узкими полосками опоясывала колокол, разделяя картины на три части.

Колотый толкнул язык колокола.

Чуть заметно тот прикоснулся к стенке — и чудесный звук поплыл над окрестностью.

— Тихо ты! — испугался Бревно. — Услышат ещё!

— Откуда? — усмехнулся Колотый. — Кругом леса.

— Давайте скорее снимать его, плавить и уносить, — засуетился Бревно. — Застукают ведь! Тропу дед один протоптать не мог! Ходят сюда…

— Ты что — плавить! — возмутился Рычаг. — Такую красоту — и плавить?

— Ты же сам предлагал расплавить, — усмехнулся Колотый.

— Ну да, предлагал… Чисто технологическая задача. Я думал: старый, разбитый. В революцию вон сколько колоколен разрушили! А тут такая красота!.. Нет, плавить нельзя!

— Ты что? — Бревно схватился за финку. — А как же мы его унесём?

— Давай… выйдем отсюда, я поговорю с приятелем. У него тут неподалёку, километров двести, вертолётная часть. Прилетим, подцепим и унесём. За него за бугром знаешь, какие бабки отвалят? Лимон зелёных, не меньше!

— Лимон? — Бревно почесал рукояткой финки небритый подбородок. — А за серебро сколько?

— Посчитай сам: серебро копейки стоит, рублей двадцать за грамм, или чуть больше. В колоколе его килограммов двести…

— Больше, — вмешался Колотый. — Под триста будет.

— Пусть триста, — согласился Рычаг. — Но пока будем плавить да разливать в формы — килограмм пятьдесят уйдёт в отходы. На угар, то, сё… Двести и останется. Ну, пусть четыре лимона нашими, российскими. Разницу чуешь?

— Лимон с прицепом на рыло нашими — тоже неплохо! — Бревно снова почесал подбородок. — А там делиться придётся! Вертуну твоему, погранцам… А мне светиться нельзя! Да и за бугром…

— А тащить как? Вспомни, как сюда шли? А обратно с грузом придётся!

— Тож верно, — Бревно в третий раз почесал подбородок финкой.

Во время перебранки подельников Колотый молча переводил глаза с одного на второго. — Ша! — прервал он разборку. — Сделаем по-моему…

Вереница туристов тянулась к колокольне. По одному поднимались по узкой лестнице к колоколу, обходили его вокруг, любуясь тонкой резьбой — и спускались по пристроенной к колокольне эспланаде.

Молча останавливались внизу, обратя взоры на колокольню. Слушали берущий за душу чарующий колокольный звон. Бросали монеты в приготовленные чаши. Звон монет заглушал угасающее звучание колокола…

Торговцы оружием

(Сила веры)

— Вы что им продали? — ошеломлённо спросил Курк, глядя на расплывающееся на горизонте грибовидное облако.

— Обычные боевые автоматы, — Гарб был поражён не меньше, но удержал себя в руках. Должно быть, потому, что их у него было целых четыре.

— А что вы им говорили при продаже? — Аахт был сама любезность. Но ехидная улыбочка, играющая на тонких губах, то и дело прорывалась сквозь дипломатический лоск. И она-то не давала возможности поверить послу в полной мере.