Я нашел подлинную родину. Записки немецкого генерала

Мюллер Винценц

Зеверинг протестовал и заявил, что он вынужден подчиниться силе. Когда Брахт после обеда явился в свое новое министерство и потребовал от Зеверинга сдать дела, тот отказался, повторив, что подчинится лишь насилию.

— Какая форма насилия вас больше устраивает? — любезно осведомился Брахт.

— Пусть с наступлением темноты два полицейских офицера выведут меня из министерства, — ответил Зеверинг.

Брахт заметил, что, поскольку в Пруссии введено осадное положение, Зеверинга могли бы вывести из кабинета два офицера рейхсвера, а не полицейские, которые как-никак бывшие подчиненные министра. Но тот стоял на своем. С наступлением темноты в министерство прибыли новый полицей-президент Мельхер и новый начальник полиции полковник фон

Потен, которые и выпроводили Зеверинга из его кабинета.

В течение того же дня были выпущены на свободу и "узники казино" Гржезинский, Вейс и Хеймансберг, предварительно подписавшие обязательство, что они полностью слагают с себя свои служебные обязанности и впредь не будут пытаться установить какой-либо контакт со своими бывшими учреждениями.

Во второй половине дня 20 июля и в последующие дни до нас доходили слухи о готовящейся забастовке протеста, в частности, о назревающей забастовке на железных дорогах. Ничего, однако, не произошло. К тому времени Шлейхер сообщил Рундштедту, что слухи эти не подтвердились. 21 или 22 июля — не помню точно — ко мне в штаб округа явился полицейский вахмистр Шумахер, служивший в полицейском участке Хазенхейде в Нейкёльне, и сообщил, что в Шёнебергском полицейском управлении по инициативе майора полиции Энке хотят провести под председательством Хеймансберга тайное совещание, на котором будет обсуждаться вопрос о возможном противодействии мероприятиям имперского правительства.

Доложив об этом Рундштедту, я по его указанию снова вызвал в штаб капитана Гауффе и, проинформировав его о положении, дал ему следующие инструкции:

"Нужно захватить всех участников этого совещания, намеченного Хеймансбергом. Чтобы никто из них не ускользнул из Шёнебергского полицейского управления, разведайте предварительно все ходы и выходы, уточните, сколько солдат вам необходимо. Операцию начнете в 21 час — это самое удобное время. Главное — застать их врасплох. Вы сами в сопровождении одного-двух унтер-офицеров и сотрудника уголовной полиции, которого я вам пришлю, пойдете на квартиру к Хеймансбергу при Шёнебергском полицейском управлении и составите протокол, в котором перечислите присутствующих. Запишите также их объективные данные. Выясните, с какой целью они там собрались. Затем сотрудник уголовной полиции по вашему указанию произведет обыск квартиры Хеймансберга. Если среди присутствующих действительно окажутся сам Хеймансберг и майор полиции Энке, возьмете их под стражу и доставите на военную гауптвахту. Ордер на арест за подписью Рундштедта вы получите сейчас от меня. Он составлен таким образом, что вы, смотря по обстановке, сможете внести туда еще несколько фамилий. Рундштедт предоставляет вам в этом отношении полную свободу действий".

Около полуночи капитан Гауффе сообщил, что поручение выполнено и Хеймансберг доставлен на гауптвахту.

На основании декрета о введении чрезвычайного положения в стране были запрещены забастовки, а типография газеты КПГ "Роте фане", выход которой с 21 июля был запрещен на пять дней, занята полицией. Вскоре новый полицей-президент Мельхер позвонил Рундштедту и договорился о занятии Дома Карла Либкнехта — резиденции ЦК КПГ. После того как были отданы соответствующие распоряжения, в штабе округа дополнительно издали приказ, уполномочивающий полицейское управление принимать необходимые меры, чтобы воспрепятствовать «нарушениям общественного порядка коммунистами». Однако тут же последовал телефонный звонок от полковника Маркса из Министерства рейхсвера: "Разве можно накануне выборов делать такие вещи? Это же только на руку коммунистам! К тому же перед выборами, когда в стране шесть миллионов безработных, никаких забастовок и так не будет. Трубите отбой".

Если мне не изменяет память, 23 июля Рундштедту позвонил не то сам Шлейхер, не то полковник Отт или полковник Маркс. Рундштедту сообщили, что Геринг собирается предложить Шлейхеру поддержку штурмовых отрядов и с этой целью лично выехал к нам в штаб округа. Рундштедт получил указание отклонить это предложение на том основании, что рейхсвер не нуждается в поддержке и к тому же акция уже завершена. Вскоре после этого в штаб явился Геринг. В его беседе с Рундштедтом принял участие и начальник штаба III военного округа полковник Генштаба Шведлер, незадолго до этого досрочно прибывший по вызову из отпуска. Сразу же после недолгой беседы я узнал от Рундштедта и Шведлера о ее содержании.

Геринг действительно предложил нам поддержку своих штурмовиков, заявив, что в Берлине, Магдебурге, Штеттине и Франкфурте-на-Одере в его распоряжении достаточно людей, которых можно немедленно использовать. При этом, по его словам, в каждом из этих городов штурмовые отряды насчитывают десятки тысяч человек — от 30 тысяч до 60 тысяч. Рундштедт поблагодарил и сказал, что рейхсверу помощь не требуется, а кроме того, акция против прусского правительства уже завершена. "Если же, — закончил генерал, — придется предпринимать еще какие-либо меры, то рейхсвер справится с этим своими силами".

25 июля Государственная судебная палата отклонила просьбу смещенного прусского кабинета о временном возвращении его к своим обязанностям вплоть до окончательного решения суда о законности действий имперского правительства.

Вскоре после этого решения Государственной судебной палаты президентским декретом от 26 июля 1932 года военное положение в черте Большого Берлина и земле Бранденбург было отменено в связи с предстоявшими 31 июля выборами в рейхстаг. Я возвратился в свою часть в Мюнхен».

Разработка инструкции «Об использовании рейхсвера внутри рейха»

Нарастающая волна забастовок осенью 1932 года, и прежде всего забастовка на городском транспорте в Берлине, а также усиление антифашистского движения под руководством компартии побудили кабинет Шлейхера поручить командованию рейхсвера подготовку мероприятий по использованию рейхсвера в борьбе против революционного рабочего движения. В этой связи была заново пересмотрена инструкция «Об использовании рейхсвера внутри рейха». Капитан Мюллер принимал участие в переработке этого документа. В его личном архиве сохранилась об этом следующая запись:

«Внутренние акции рейхсвера регламентировались специальной инструкцией, принятой в 1919 году и переработанной в 1921 году. Этот документ состоял из трех частей: общие принципы руководства войсками при боевых действиях по подавлению внутренних беспорядков (эта часть была разработана на основе наставления по применению огнестрельного оружия); взаимодействие рейхсвера с гражданской администрацией и полицией; вопросы связи и снабжения. Ввиду возросшего уровня боевой подготовки рейхсвера в описываемый период многие положения этой инструкции оказались перегружены ненужными подробностями, а то и вовсе устарели. В декабре 1932 года служебная инструкция "Об использовании рейхсвера внутри рейха" подверглась переработке с учетом сложившейся к тому времени внутриполитической обстановки. Еще раньше один из сотрудников военно-политического отдела спросил как-то Шлейхера, не настала ли пора "освежить" эту инструкцию. В тот раз Шлейхер ответил: "Неплохо было бы, но сейчас нельзя. Ведь об этом все узнают".

По прибытии в Берлин я получил от полковника Отта указание о переработке инструкции.

— Существующая инструкция, как известно, устарела, — сказал Отт, — но по соображениям политического характера в 1931 году не удалось приступить к ее пересмотру. Теперь необходимо составить короткую, предельно ясную инструкцию, учитывающую все возможности и устанавливающую общие принципы использования войск для подавления беспорядков внутри страны и применения оружия в подобных акциях. Необходимо, далее, предусмотреть полномочия, предоставляемые при этом командирам воинских частей и соединений, порядок взаимодействия с гражданскими властями и, наконец, меры по обеспечению связи и военной охраны важных объектов.