Я не сдамся
Шрифт:
Она внимательно смотрит на меня, ожидая осуждения. Но, не увидев подобной эмоции в моих глазах, решается продолжить.
– Это было в ночном клубе. Я в первый раз туда пошла с подругой. Ее парень пригласил, а она меня с собой потащила, не хотела идти одна. Кроме Игоря, там было еще трое парней и мне не нравилось, как они смотрели на меня. Они пили коктейли и пиво, а я сок. Один из парней проявил ко мне чрезмерное внимание, долго пытался напоить меня, уговаривал попробовать водку с апельсиновым соком, но я не поддавалась. Потом пригласил на танец. Я согласилась. После танца вернулась за столик и допила сок. А потом мне стало плохо. Голова закружилась и затошнило. Я пошла в туалет, освежиться.
– Он изнасиловал тебя?
– Нет. Я не помню. Все было, как в тумане, мои руки и ноги не слушались меня. Но я точно не была против. Мне нравилось, что он делал со мной, – нижняя губа девушки задрожала.
– Успокойся, Мила, – наливаю девушке стакан воды, который она залпом выпивает. – Почему не сделала аборт?
– Узнала слишком поздно. Не было у меня токсикоза. А цикл у меня нестабильный, вот я и не паниковала. В университете на мед. осмотре узнала. Срок уже был большой.
– Родители знают?
– Нет. Они живут в другом городе.
– За девять месяцев вы ни разу не виделись? На каникулы не ездила к семье?
– Я сказала, что устроилась на подработку, поэтому не смогу приехать.
– А если узнают, осудят?
– Думаю, нет. Они у меня хорошие.
– Тогда в чем дело?
– В моем парне. Он сейчас в армии. Скоро придет, и мы собираемся пожениться. Я люблю его, очень. Я его жду. Честно жду. Он у меня единственный. Я не хочу перечеркнуть свою жизнь из – за ребенка от незнакомого мужчины.
Я подсела рядом с девушкой, обняла за плечи. Мила начала плакать, прижимаясь ко мне, она всхлипывала и бормотала что – то о прощении.
Я больше ничего не смогла сказать, как доктор должна задать еще кучу вопросов, но как женщина – не имела морального права продолжить. Одна нелепая глупость перечёркивает всю жизнь. А может, наоборот, ребенок дан ей во спасение. Возможно, Господь подарил ей это дитя, чтобы она не выходила замуж за этого парня. Кто знает, что ждет ее впереди. Не всегда замужество – это сказка. В моем случае сказка очень быстро превратилась в кошмар. Отголоски которого до сих пор не дают мне спать по ночам. Придет время, и она пожалеет о своем поступке. Но будет поздно. Хочется только одного, чтобы малышка нашла любящих родителей. Ведь многие хорошие и обеспеченные люди не могут иметь детей. Не знаю с чем это связано, может с экологией, может с питанием и ритмом жизни. Но жители больших городов чаще встречаются с проблемой зачатия, нежели девушки из глубинки.
– Вы видели ее? – спрашивает девушка, когда я уже стою у дверей.
– Да.
– Какая она? – я подхожу к ней и протягиваю телефон. На экране запечатлено фото новорожденной девочки. Молодая женщина смотрит на него внимательно, будто пытается запомнить образ дочери, – Уберите.
По ее щекам текут слезы. Ей сейчас очень трудно. Воспитана по-другому. Но ей движет страх. Страх потерять любимого человека.
Я выхожу из палаты с болью в сердце и ощущением безысходности. Иногда жизнь загоняет нас в угол, из которого просто нет выхода. Мне ли этого не знать.
Подходя к своему кабинету, я уже знаю, кто меня в нем ждет. Я всегда его чувствовала. Даже тогда, пять лет назад, открывая двери нашей квартиры, я знала, что его там нет. И он не просто ушел на работу или в магазин. Он ушел навсегда.
С дрожью по всему телу открываю дверь в кабинет и встречаюсь с некогда любимыми глазами.
– Ну здравствуй, Настя, – он вальяжно сидит за моим рабочим столом. Ноги на столе.
– Здравствуй, Олег.
– Так, вот тебе лист бумаги и ручка. Пиши, – обращаю внимание, что на столе уже приготовлен этот канцелярский набор.
– Что писать?
– Заявление на увольнение.
– Мы и так не работаем вместе. Ты – хирург, я – психотерапевт. Наши отделения на разных этажах. Мы, возможно, вообще не будем видеться.
– Дело в том, что вариант «возможно» меня не устраивает. Неужели не понимаешь, что я ни видеть тебя, ни слышать о тебе не хочу.
– Аналогично. Но увольняться я не буду. Смирись.
– В таком случае, пеняй только на себя. Я тебя предупредил.
Глава 2
Домой я прихожу, как выжатый лимон. И физически, и эмоционально. Зайдя в свою съемную однушку, я присаживаюсь на пуфик прямо в коридоре. Опираюсь головой о стену. Сил двигаться дальше нет. Первая мысль, которая возникает в моей голове – это немедленно собрать вещи и уехать обратно. Вторая перебивает первую и твердит, что бегать от себя всю жизнь не получится. Третья требует справедливости.
– Какая же я дура! – шепчу я в тишину. Ведь была возможность изменить жизнь, ну пошла бы учиться на бухгалтера или юриста. Нет, я просто сменила специализацию с хирургии на психотерапию. И вот результат, мы работаем в одной больнице.
Сколько себя помню, я всегда мечтала быть врачом. Потому что в моей семье нет других профессий. Мой дедушка – Мартынов Илья Алексеевич – известный на всю страну нейрохирург. Было время я его чаще видела по телевизору, нежели дома. О нем снимали передачи и новостные сюжеты. Я влюбилась в эту профессию благодаря ему. Он болел ею, и его одержимость передавалась всем окружающим: жене, детям, внучке, то есть мне. Приезжая из командировок, он всегда сажал меня на колени и рассказывал о новых методах лечения, о своих операциях, а я слушала его, открыв рот. Ездил в командировки он часто, а дома его всегда ждала бабушка – Ольга Витальевна – врач педиатр обычной муниципальной больницы. И пусть она не была так знаменита, как муж, ее это никак не напрягало. Она гордилась мужем и тихо растила детей в его тени. Она родила ему двух детей – двойняшек, папу и мою любимую тетушку Соню. Бабушка сумела сохранить их любовь и нежность друг к другу, несмотря на все невзгоды. Зависти коллег и обожания женщин в его жизни было предостаточно. Бабушке то звонили, то писали поклонницы ее мужчины. Она стойко и мудро воспринимала их, за всю жизнь ни разу не закатив ему сцену ревности. Потому что было доверие и любовь, да и дед никогда не давал повода. Не позволял себе фривольностей, ни с коллегами в белых коротеньких халатиках, ни с благодарными пациентками. Он всегда держал дистанцию, не позволяя оскорбить любимую, даже взглядом на другую женщину. Приходилось им и расставаться, дедушку постоянно приглашали на различные мероприятия в разные уголки нашей страны и не только, то на семинар во Владивостоке, то на конференцию в Питере, однажды отправили в Израиль на целых полтора года. Она ждала. И не зря. Они до сих пор целуются украдкой и гуляют, держась за руки. Люблю за ними наблюдать. Такие трепетные отношения между супругами редко увидишь в наше время.
Мой папа, правильно воспитанный отцом, так же относится и к моей маме. Доверие и любовь гармонируют в нашей семье. Папа продолжил династию медиков, стал стоматологом. С мамой познакомился на практике в поликлинике. Она тоже врач. Понятно, почему я с детства вместо сказок, читала медицинские книги и журналы, а в девять лет прекрасно говорила на латыни.
Я бредила медициной. Я мечтала о любви, как у моих родителей и бабушки с дедушкой. Слишком поздно поняла, что не всем дано такое счастье. Не все умеют ценить и беречь то, что дано свыше.