Я не твоя собственность-2
Шрифт:
Он затягивается в последний раз, тушит сигарету в пепельнице, стоящей на кованом столе, и подходит ко мне.
— Ты сильно голодна?
— Голодна, — признаюсь я.
Он обхватывает меня рукой за поясницу.
— Хорошо. Тогда, пойдем.
На дорожке нас ожидает ярко-желтый Fiat Cinquecento.
— Откуда он появился? — спрашиваю я.
— Он стоял в гараже, — говорит он, внимательно разглядывая меня. — Тебе не нравится?
— Нет, мило, но я не ожидала, что ты кого-то наймешь.
— Когда–то в Риме ..., — он ведет
Внутри пахнет новой кожей и стоит приторный запах освежителя воздуха. Я разворачиваюсь, взглянув на Зейна, садящегося на место водителя. Он чуть-ли не сложился пополам в этой маленькой машине, и мне становится смешно.
— Рим не создан для больших автомобилей, — поясняет он.
Теперь я понимаю почему улицы такие узкие и заставлены повсюду машинами. Здесь с трудом можно найти место для парковки, но когда все же Зейн паркуется в дюймовом пространстве между двумя машина, я понимаю всю мудрость крошечных автомобилей.
Он запирает машину, и мы идем по узкой улице Рима, над головой парит крошечный кусочек неба. Мимо нас со свистом проносятся по тротуару машины и мопеды. Выстиранное белье висит на окнах, а крошечные балконы украшены цветами.
Уличные музыканты играют у входа в ресторан. На улице стоят столики, за которыми сидят люди. Они наблюдают за местными жителями, а также с любопытством поглядывают на нас. Лысеющий мужчина в белой рубашке и длинном черном фартуке выбегает нам на встречу.
— Ahhh Aleksandr, — громко восклицает он. — Che meravigliosa sorpresa.
— Он говорит, какой замечательный сюрприз, — переводит мне Зейн.
Темные глаза мужчины переходят на меня.
— E chi `e questa bellezza? — спрашивает он.
Зейн смотрит на меня сверху-вниз, подмигивая с озорством.
— Эта красота, Лука, моя жена, Далия.
Сильная волна жара опаляет мою шею и лицо, но он словно невзначай назвал меня своей женой, будто бы мы не притворяемся, играя чужие роли. Словно мы на самом деле женаты, и я его жена.
Лука показывает на итальянский манер пальцами «белиссимо».
— Bellezza, — кричит он громко. — Конечно, красивый мужчина поймает красивую женщину себе в жены, — говорит он переключаясь на английский.
— Привет, — отвечаю я.
Он наклоняет голову.
— Англичанка? — спрашивает он, нахмурившись.
— Американка, — подтверждаю я с улыбкой.
Он поднимает палец вверх.
— Ах, я так и почувствовал.
— Привет, входите, — тепло приглашает он, жестом ведя к столику, накрытым черно-белой полосатой скатертью. Как только мы садимся, он говорит: «Лука сейчас кое-что сделает…», он соединяет три пальцы и целует их, с громким звуком, — «для вас».
— Хорошо, — улыбаюсь я ему одобрительно.
Он переводит взгляд на Зейна.
— Cacio e Pepe con Tartufi?
Зейн смотрит на меня.
— Не хочешь попробовать пасту, сделанную в ручную, с сыром пекорино романо,
— Звучит великолепно.
Зейн смотрит на Луку.
— Что ты можешь предложить в качестве главного блюда?
— Saltimboca.
— На римском диалекте дословно переводится, как «прыгать в рот», — говорит мне Зейн. — Это обжаренная нежная телятина, маринованная в белом вине, завернутая в пармскую ветчину с шалфеем.
— Конечно, я буду, — отвечаю я.
— Va bene, — восклицает Лука, уходя, высоко подняв голову и мурлыкая себе под нос, совершенно не обращая внимание на людей, сидящих в ресторане.
— Что он за персонаж? — шепотом спрашиваю я Зейна.
Зейн улыбается.
— Это все фарс. Он острый, как бритва. Он подсчитывает пармезан, который стругает на тарелки своих клиентов.
Я смеюсь.
Появляется официант с закусками.
— Что это? — интересуюсь я.
— Это чувство юмора Луки, — отвечает Зейн. — Он сделал тебе «Американо». (Этот вид коктейля очень популярен в Америке. И, конечно же, он не обходится без содовой. Ингредиенты: Биттер «Campari», Красный вермут, Содовая)
— «Американо» для американки. Хорошо, — я пробую. — Хммм... не плохо. Что это?
— Это «Двойной Негрони». Кампари, вернут Мартини Россо и содовая. (Наполни рокс кубиками льда доверх.Налей в стеклянную часть шейкера: кампари 25 мл, красный вермут 30 мл и джин 40 мл. Наполни металлическую часть шейкера кубиками льда. Переливай ингредиенты из одной части шейкера в другую около 5 раз. Перелей через стрейнер в рок. Укрась коктейльной вишней, дольками лимона и апельсиновой цедрой)
Бриллиант на пальце сверкает от электрического освещения, я стараюсь не поддаваться импульсу и не смотреть на него.
— Я так мало о тебе знаю, — говорю я.
— Не так уж много есть, чтобы обо мне знать.
— Зейн, я даже не знаю, какой твой любимый цвет.
— Пурпурный.
Я открываю упаковку хлебных палочек и беру одну.
— Это совсем не мужской цвет. Почему он тебе нравится?
— Не знаю, почему. Может быть потому, что он слишком яркий и сильный. А что насчет тебя? Какой твой любимый цвет?
Я ломаю палочку пополам.
— Мне очень нравится голубой, но я также люблю черный с розовым, зеленый, оранжевый, и все возможные оттенки желтого.
Он улыбается и смотрит на меня, как на ребенка — снисходительно.
— А что насчет еды? Если бы тебе пришлось питаться этим всю оставшуюся жизнь, что бы ты выбрал? — спрашиваю я, кладя палочку в рот.
— Хммм... наверное, аргентинский стейк и гонконгский французский тост.
— Что такое гонконгский французский тост?
— Два тоста, обильно намазанные арахисовым маслом, смоченные в взбитом яйце, обжаренные в масле, подаются с маслом и сиропом.