Я не вернусь
Шрифт:
– Я хочу с тобой поговорить, Кристина, - меня немного обрадовало, что в этот день я обула неудобные в моем положении сапоги на каблуках и теперь была немного выше этой женщины - эдакое моральное возмещение. Слабое, но все-таки я не чувствовала себя рядом с ней мелкой букашкой без права голоса. А между тем госпожа Вычерова спрашивала вполне ясные и очевидные вещи:
– Зачем ты продолжаешь встречаться с моим сыном? По-моему, в нашу последнюю встречу я тебя просила оставить Сашу в покое!
Я с надеждой посмотрела на Сашу, отца моего будущего ребенка, но никакой поддержки не получила. Он отошел на несколько шагов и старательно делал вид, что его это не касается. Будто
Стараясь держать себя в руках, до боли сжав кулаки - так, что ногти почти до крови впились в кожу, я честно ответила, что люблю Сашу, и у нас будет малыш. От безразличия в глазах любимого человека и полным ненависти взгляда его матери хотелось закричать. В ушах громко застучала кровь - давление поднялось. Этого только не хватало... Я даже не до конца осознавала, что происходило дальше. Наталья Викторовна что-то говорила, хватала меня за руку, пыталась куда-то вести, а я вырывалась. Отвечала резко, даже немного грубо, хотя понимала, что разговариваю с потенциальной свекровью и, по-хорошему, должна молча выслушать все ее оскорбления и обвинения. Возможно, я бы так и сделала, и даже пошла вместе с ней туда, куда она меня так активно звала, если бы Саша принял хоть какое-то участие в разговоре и оказал малейшую поддержку - просто бы держал за руку, а не стоял в стороне, будто хотел стать невидимым. Морально я бы ощущала себя легче, чувствуя на своей руке крепкий нажим его ладони, а так будто бы не было его рядом. Только госпожа Вычерова.
– Я прошу тебя обходить десятой дорогой наш дом и моего сына, - в голосе этой женщины звучала отнюдь не просьба, а командный приказ.
– Ты же выросла без отца? И ребенка сама сможешь воспитать.
Стараясь изо всех сил сдержать слезы, я вновь и уже в последний раз посмотрела на Сашу. Тот продолжал молчать, разглядывая что-то на грязном снегу у себя под ногами. И с ужасом поняла, что ни слова в мою защиту и защиту нашего малыша он не скажет, полностью подчиняясь воле матери. Да и что он может мне сказать? 'Кристина, у тебя какой-то маленький живот. Ты точно беременна?' - спросил он меня незадолго до этого. И с тем же ужасом я не почувствовала в своем сердце ни капли ненависти к нему, которая должна была появиться априори. Обида - да, непонимание, тысяча вопросов, но не ненависть.
Быстро распрощавшись с Натальей Викторовной и не сказав ни слова прощания Саше, начала звонить. Своей маме, говоря, что малыша буду воспитывать одна. Катьке, крича, что соглашаюсь на предложение ее мужа и в скором времени приеду в Казань. И Саше, чтобы задать те самые тысячу вопросов.
Мама моя была в своем репертуаре. Тут же начала перезванивать Сане. Не знаю, о чем они разговаривали, но потом мама, которая меня саму вырастила и воспитала без отца, неожиданно заявила, что либо я договариваюсь с Натальей Викторовной, и ребенок рождается в полной семье, либо 'разбираюсь со всем сама' - в одиночку, без поддержки родных. И я вдруг остро почувствовала, что такое, когда тебя бросают самые близкие люди, хоть и понимала, что мама так сказал в сердцах.
Катя, пытаясь перекричать плачущую Алсушу, заявила, что я самая настоящая идиотка, если решила ехать в Казань только сейчас, когда меня зовут уже давно, едва стало известно о беременности. И Наталья Викторовна снова становится причиной моего отъезда в славную столицу республики Татарстан. 'Пойми, Крис, эта женщина костьми ляжет, но никогда не позволит вам с Сашкой быть вместе, хоть ты ему целый детский садик роди!'
Саша
Приехала домой и тут же начала собирать чемодан, совершенно не заботясь о том, как я его повезу - большой, громоздкий, тяжелый. В косметичке лежит тест на беременность - тот самый, один из первых. Сохранила на память. Как там в анекдоте? Первая фотография ребенка - две полоски.
– Мать сказала, что ты эти полоски фломастером нарисовала.
В папке с документами - снимки УЗИ и результаты второстепенных обследований. Обменная карта у врача.
– Мать сказала, что карта - это документ, а любой документ можно подделать.
– Мать сказала, что с врачами ты договорилась, и они за деньги подтвердят, что ты беременна.
Каждый раз я молча проглатывала обиду и ждала, когда появится малыш - живое доказательство того, что я не обманываю.
Господи, как...? Как после подобных обвинений я должна относиться к этой женщине?
Сложила в чемодан джинсы. Позвонила Саше. 'Телефон абонента выключен'. Спортивные шорты. 'Телефон абонента выключен'. Летний сарафан. Теплый свитер. 'Телефон абонента выключен'. Любимая чашка с веселым пожеланием, которую мне подарил одноклассник еще в седьмом или восьмом классе - вдребезги разлетелась о стену. Теперь осколки братской могилой лежали на полу. Легче не стало. Меня не пугала мысль о том, что я буду воспитывать сына одна в чужом городе.
Наверное, я набирала до боли знакомые цифры раз пятьдесят, и на пятьдесят первый Саша соизволил ответить. Предложил встретиться у кинотеатра, куда мы с ним как раз шли, пока не наткнулись на его мать. У меня будто груз с души свалился. 'Не все потеряно' - так думала я в автобусе, немного задыхаясь от духоты, несмотря на январь-месяц. Так думала я, встретив его с улыбкой у ДС 'Космос'. Так думала я, сидя рядом с ним в соседних креслах и смотря на большом экране 'Богов Египта'. Саша сказал, что поругался с родителями, и я почему-то обрадовалась этому не совсем положительному факту. Может, не так уж и сильно он зависим от матери?
Наверное, я все же не до конца тогда осознавала всю серьезность ситуации, в которой оказалась. Я боялась лишь одного - сойти с ума без Саши. А Наталья Викторовна целенаправленно вела активную подрывную деятельность. Никого в этой жизни я не ненавижу так, как ее.
И снова поехала в Москву, в монастырь - только уже с тетей Светой и дядей Виталей Савостиными, родителями Кати с Машей - они как раз младшую дочку в аэропорту встречали и решили отвести меня к месту поклонения великой святой. У меня была даже мысль остаться там, но отговорили. А мысль эта у меня была настолько твердая и глубокая... как предчувствие. Потому что потом случилась авария. Для меня она стала самым страшным событием в жизни. Пострашнее, чем для государства - атомная война.
Не знаю, есть ли взаимосвязь, но за день до этого я опять случайно столкнулась с Натальей Викторовной. Мы с Машей Савостиной, которая как раз прилетела на выходные к родителям, решили встретиться и отметить женский день за какой-то мелодрамой в кинотеатре. И пока я ждала Машу, решила прогуляться по холлу 'Русича'. Гляжу - на диванчике сидит Наталья Викторовна и в упор смотрит на меня.
Твою мать! Когда в своей жизни я успела так сильно накосячить, что мне так хронически не везет?