Я не якудза
Шрифт:
— Любой человек должен нести наказание, если берёт вещь, которая ему не принадлежит.
— А если, эти деньги им были нужны, чтобы спасти чью-то жизнь? Но они не могут заработать такую сумму, а тут подвернулся такой момент.
— Понимаешь, Тихиро, всё не так просто. Это не обычный мир, якудза это не государство, которое выбирает более гуманные меры. В нашем мире всё решает сила и власть, — Кума положил саламандру на место.
— Да, я просто не так поняла, — я легла на свое место от стены.
На следующий вечер, мы поехали вместе в казино. В салоне Кума достал из кармана белую коробочку.
— Надень, — приоткрыв крышку, там лежали серьги.
— У меня проколов нет, — я неловко улыбнулась.
— Что ж, — Кума захлопнул крышку. — В следующий раз буду умнее.
Все гости и работники казино видели, что у нас с Кумой не просто деловые отношения. Он стал чаще брать меня за руку, иногда целовал. Это всё было по — настоящему, и мне это не нравилось. Я начинала привыкать к нему. Но внутренний голос сбивал меня, он говорил, что это всего лишь очередная маска Кумы, которую он надевает, чтобы казаться другим человеком. И, как узнать кто он на самом деле, не знает никто.
— Кума, японцы говорят, что у человека есть три лица. Первое лицо мы показываем миру. Второе — близким друзьям и семье. Третье мы никогда не покажем никому. Оно и есть истинное отражение того, кто мы есть. Это так?
— Да, это так, — он накрыл мою руку своей ладонью.
— А какое лицо показываешь мне ты?
— Второе.
— Ты сказал, что доверяешь мне.
— Доверяю, но третье лицо никто никогда не увидит. Не так ли? — Кума подошёл к окну в своём кабинете. — Жарко, — он открыл форточку.
— Получается, что истинное лицо человека не знает даже он сам?
— Тихиро, это так волнует тебя?
— Нет, но…
— Сходи в бар, отдохни, встретимся в десять у машины.
"Третье лицо, это истинное мы. Это те, кто никому не доверяет, кому никто не нужен, это наш мир, наше нутро которое не достичь и не добраться людям. Там наши секреты, наши с вами тайны и глубокие мысли с которыми не хочется делиться ни с кем. Почему мы разные? Почему не можем со всеми быть одни и те же? Почему так тяжело достичь настоящего мира человека? К примеру, у самурая три лица: лицо врага, лицо друга, лицо чести. Их жизнь очень сильно отличалась от жизни обычных японцев. Практически самурай должен был, оставаясь "неотягощённым телесно или душевно", обладая железной силой воли, идти прямо на врага, не смотря назад или в сторону. Самураев учили не цепляться за жизнь и не бояться смерти".
Сделав заказ, я старалась не привлекать внимание людей, которые заглядывали мне в рот. За мой столик сели двое мужчин и три женщины. Я собиралась уйти, но одна дама обратилась ко мне.
— Какие мягкие кровати у господина Кумы, не так ли?
— Не знаю, Ханако, — женщина в розовом платье поднесла клиенту зажигалку.
— А вот госпожа Тихиро знает, я права?
— И на досках мягко, когда душа довольна, — я взяла в руку клатч.
— Акеми, кажется, госпожа Тихиро, что — то путает, — Ханако обратилась к женщине в розовом платье.
— Не думаю, мне бы такие доски под названием люкс квартира, — Акеми неприлично засмеялась.
— Ой, девочки, сколько у нашего господина женщин было. Я вот, тоже с ним спала, один раз, — женщина с длинными чёрными волосами закурила.
— Ни ты первая, ни ты последняя Хоси, — Ханако посмотрела на неё.
— Господин Цуда, каждый день развлекается с разными, а если кто и задержался, то это до первого соития, — Хоси поправила лямку от бюстгальтера.
— Так что не стоит смотреть выше себя, — Ханако выпила бокал виски.
— Все якудза одинаковые, но наш господин явно ближайшие десять лет хочет пожить для себя, — Хоси обняла клиента за плечи.
Я сдержала все негативные эмоции внутри себя, и пошла к выходу.
— Здесь не место нищенкам, которые ничего не умеют, — крикнула Ханако мне в след.
Кума вернулся в час ночи, я услышала, как хлопнул замок.
— Тихиро, уже спишь? — он зашёл в комнату, я лежала на кровати с открытыми глазами. — Представляешь, какой-то урод мне машину испортил. Пришлось на такси добираться до офиса.
— Что-то серьёзное случилось, — я произнесла эту фразу без единой эмоции.
— Нет, но нужно было кое — что уточнить.
В ванной зашумел душ, с улицы доносились звуки сирены. Я убивала время, смотря на электронные часы, которые медленно вели отсчёт времени. Кума лёг на правую сторону кровати. На нём были только шорты.
— Ты будешь спать со мной? — Он удивился.
— Да.
— Так неожиданно и честно говоря, чертовски приятно, — Кума положил руку мне на талию под одеялом. — Ты голая? — он округлил свои глаза.
— А разве не этого ты хотел? — я повернулась к нему, так близко, что наши носы касались друг друга. — Переспишь со мной и бросишь, как всех остальных. Я же твоё увлечение, сделай это сегодня, и разойдёмся, как чужие люди.
— Зачем, Тихиро? — В темноте был виден блеск чёрных глаз Кумы.
— Ты хочешь помучить меня? Привязать лестными словами, а на деле, разрушишь мою хрупкую жизнь. Так?
— Нет. Я не собираюсь делать тебя другой, ты нравишься мне в любом образе.
— Пытаешься сдержать себя? — я прижалась к Куме, как можно сильнее.
Положив голову ему на шею, я крепко вцепилась в его сильные руки. — Пожалуйста, не мучай меня, я хочу всего лишь быть счастливой, — сердце Кумы билось всё сильнее и сильнее, тело становилось горячее. — Если ты привяжешь и бросишь, я не смогу жить дальше, сломай сейчас, — из моих глаз потекли слёзы. — Прошу, — прошептала я дрожащим голосом.
— Я выполню твою любую просьбу, но такую, — Кума сжал мои волосы. — Ты права, я жестокий и чёрствый якудза. Я сломал много судеб, у меня грехов больше, чем звёзд на небе. Но, когда встретил тебя, я перестал видеть женщин, как способ удовлетворения. Ты изменила меня, поэтому, я никогда не изменю тебя, — Кума оттолкнул меня. — Я буду спать в другой комнате, пожалуйста, не приходи.