Я не якудза
Шрифт:
— А если приду?
— Ты не способна на такое унижение. Именно поэтому, я понял, что ты другая. Спокойной ночи, — накинув халат, Кума ушёл.
"Если никто не узнает вашего третьего лица, означает ли это, что вы хорошо его прятали от окружающих или наоборот, совершили глупую ошибку, которую не исправить. Что если, в этом "третьем" лице и скрыты все наши чувства, эмоции, проблемы и боль. А мы лишь скрываем его, боясь, что люди посчитают нас слабыми, и отвергнут. И с этим живёт абсолютно каждый человек, не понимая всей сущности. Живя в заблуждении иллюзий, которые ему навешало общество. Поэтому мы вынуждены скрывать его пожизненно, унося в могилу. Там уже никто ничего не узнает".
В четыре утра, я написала записку, оставив её под дверью в спальню, где ночевал Кума. Свой мобильный телефон и ключи от его квартиры, я тоже оставила у него.
Дома все спали, я выпила горячий чай, и хорошо обдумала слова Цкуру, по поводу Наны. Как ни крути, эта девочка никак не относится к нашей семье. Органы опеки скоро сами придут, мне не нужны лишние проблемы. Для меня главное — найти деньги, вытащить отца из тюрьмы и найти среднего брата. Если эту семью никто не хочет склеить, то этим займусь я. Я докажу, что мой отец честный человек, а его начальник мерзкий тип, который отмывает деньги за счёт обмана государства. Мама всё поймёт и приедет, а старший брат, пусть сам крутится. Я не спасательный круг, но все же, они моя семья…
Вместе с Наной мы пришли к детскому дому.
— Мама не придёт за мной?
— Не знаю. Но здесь тебе будет лучше.
— Я больше никогда не увижу дедушку Сэтоши?
— Нана, ты не можешь жить с нами.
— Почему?
— Когда повзрослеешь, поймёшь.
— Я плохо себя вела?
— Нет, иногда даже взрослые должны жить по правилам, чтобы избежать наказания.
— Ты плохо себя вела?
— Возможно.
— Я привыкла к дедушке, мне будет скучно без его шуток. Передай ему это, — девочка достала из рюкзака сложенный в четыре лист бумаги.
— Да, я пере… — перед нами проехала машина Кумы. Я резко отвернулась, взяв Нану за руку, мы быстрым шагом ушли от детского дома.
— Куда мы идём?
— Домой, — я постоянно оборачивалась.
— Мы убегаем от кого-то?
— Нет. Я передумала.
— Ты же сама говорила, что если не будешь слушать государство, оно накажет тебя.
— Пусть это сделает государство, но не другие люди, — мы зашли за угол магазина.
— Я опять буду жить с вами?
— Да.
— Ура! — Нана похлопала в ладоши.
На остановке я развернула лист, там был рисунок. На котором нарисован дед, я, собака, кошка и сама Нана. У всех внизу есть подпись. Я поняла, что поспешила с выводами, тем более с сегодняшним походом в детский дом.
На следующее утро, ко мне домой пришёл Цкуру со своей сестрой.
— Значит, у вас сгорел дом? — Я выключила чайник.
— Да.
— У тебя же есть съёмная квартира, почему бы вам не жить там?
— Я постоянно работаю, у меня нет времени смотреть за Нао.
— Ты думаешь, что у меня есть время?!
— У тебя есть дед.
— Как я объясню ему… Господи, — я облокотилась на стол и закрыла глаза.
— Тебе плохо? — Цкуру слегка дотронулся до моего плеча.
— Голова болит.
— Выпей лекарство.
— Уже, — я села на стул.
— Если тебе трудно, я не буду на тебя давить, извини, — Цкуру встал из-за стола, и пошёл за Нао.
— Стой. Я помогу тебе.
Вечером мы встретились с Цкуру на набережной. Океан всё так же находился в полусне, небо нависало над ним, последние лучи заката небрежно разрезали облака.
— О чём ты думаешь? — Цкуру сел на корточки.
— Разве, я могу о чем-то думать?
— Можешь. Я же могу.
— И о чём же ты думаешь?
— Чем он лучше, чем я?
— Ты хочешь поговорить о Куме?
— Да. Тебе комфортно с ним?
— Наверно.
— Отвечай точнее. Ты ночуешь у него каждую ночь. Совпадение?
— Ты следил за мной?!
— Нет. Я работаю водителем у его друга Гын — со. Частенько видел тебя с Кумой. У вас близкие отношения?
— Причем здесь это?
— Да так.
— Это ты его машину испортил?!
— Ага, — Цкуру вздохнул.
— Вот ты дурак, — я слегка улыбнулась. — Он же ищет тебя, и скоро найдёт. Постой, ты работаешь у Гын — со?!
— Он всё знает. Кореец не просто взял меня к себе, у него есть злостный план, который вот — вот осуществится.
— И что же делать? Денег у меня нет, адвокат посмотрел дело отца и сказал, что это будет стоить гораздо больше, чем я рассчитывала. Ещё и прокурор на мозг давит.
— Я тут с одним парнем познакомился, он может нам помочь.
— Даст денег, а потом убьёт?
— Нет, у него есть другой план, в котором ты нам поможешь. Соглашайся, такой шанс нельзя упускать.
Отрезав одну дольку от лимона, я кинула её в чай. Так прошёл ещё один день. За ним второй, третий… Две недели пролетели незаметно, начался сентябрь. На улице стало не так жарко и влажно. Погода была сухой и тихой. Самое время для отдыха у океана. Я по — прежнему работала в небольшом уличном ресторане. Дед сидел с Наной и Нао, Цкуру приходил редко, чтобы переночевать. За эти две недели, он был пять раз.
Домыв очередную партию посуды, я сняла резиновые перчатки. Повесив их на верёвку сушиться, я переоделась и пошла домой. Всё это время из моей головы не выходил образ Кумы. То ли я к нему привыкла, то ли это старые чувства проснулись.
До сих пор я не могла понять одного, почему он полюбил меня? А в прошлой жизни ненавидел. Зависело ли это от моего статуса "дочь якудза"? Ведь он испытывал ко мне чувства, когда я меняла образ. Может быть, Кума относился ко мне с отвращением, потому что считал избалованной девушкой? Как же так, если влюбляешься в душу, то внешность неважна. Но есть и обратная теория. Наша душа может понравиться только дьяволу, все остальные выбирают внешность, фигуру, ум и прочие достоинства. Выходит, что только дьявол знает толк в любви, но не имеет чувств, используя душу человека в своих корыстных целях. Я бы с удовольствием хотела оказаться в плену, но не могу. Что-то странное происходит в моей голове.