Я не якудза
Шрифт:
— Цкуру! — Я выбежала из салона.
— Тихиро, я отдам им то, что они так хотят.
— Прошу, не делай этого, Кума…
Подъехали три автомобиля из одного вышел Тадамаса, а из другого Гын — Со.
— Допрыгались, никчёмные существа, — кореец достал из-за пояса пистолет. — А ты тоже здесь? — он посмотрел на меня. — Вы везде парой ходите? — Гын — со засмеялся. — Мешок на землю!
— А ты угадай, — Цкуру достал из мешка двух саламандр. — Левая или правая?
— Шутки со мной плохи. Ты хотя бы знаешь, с кем связался?
— Действительно, Цкуру не глупи, отдай саламандру мне, — Тадамаса протянул руку.
— Малой, она моя, — Гын — со обратился к нему.
— Он похитил её для меня. Где доказательства, что она твоя?
— Если этот чудак пришёл раньше моего человека, это не значит, что саламандра твоя.
— Ты мне мозги не пудри, зачем сюда приехал?!
— Думаешь, что я упущу такую удачу? Саламандра принадлежит мне и моему отцу.
— Она принадлежит Куме! — Сказала я.
— Тикусё! Ты бы шла отсюда, пока цела. И дружка своего прихвати, — Гын — со направил пистолет на Цкуру.
— Ты там со словами поосторожней, вещица то у меня, — Цкуру забрался на самый край, и стал показывать, как бросает саламандру в обрыв.
— Быстро спустился, и положил мешок к моим ногам! — Приказным тоном рявкнул кореец.
— Я в ногах ни у кого валяться не стану, — бодро крикнул Цкуру.
Тадамаса резко сорвался с места, и побежал к обрыву. Гын — со стрельнул в воздух. Орубэ тоже достал оружие.
— Тихиро, спрячься за меня, — водитель подошёл ко мне.
— Стоять! — крикнул кореец. — Быстро сделал пять шагов назад!
— Почему, я должен тебя слушаться? — Тадамаса обернулся.
— Один мой выстрел, и твоя красивая жизнь прекратит существование.
— И ты тоже не забывай, — Тадамаса свистнул, из автомобиля вышли шесть парней в пёстрых рубашках. — Убьешь меня, они убьют тебя.
— А ты не такой простой, как кажешься!
— Есть с кого пример брать.
— Так, на чём я остановился, — Гын — со почесал подбородок. — Ах, да! Тихиро, — он двигался в мою сторону. — Какие черти принесли тебя сюда? Ещё и с правой рукой Кумы, — он посмотрел на Орубэ.
— Господин Со, прошу вас, опустить оружие, — водитель закрыл меня своим левым плечом.
— Она и с тобой спала? — Ухмыльнулся кореец.
— Закройте свой грязный рот, и не трогайте Тихиро, — Орубэ оскалился.
— Значит, спала, — Гын — со оголил свои белые и ровные зубы. — А она ничего, — он подошёл ко мне. Орубэ прижал меня к себе. — Слишком хорошая? — Гын — со наклонился над моим ухом.
— Ствол положил, — сзади корейца стоял Кума.
— Мой бесстрашный друг, — Гын — со осторожно обернулся.
— Я знал, что ты подлый, но ты ещё и змей, — Кума тяжело дышал.
— Жизнь заставила.
— Пистолет на землю, — Кума повторил свой приказ.
— Хорошо.
Как только Гын — со положил оружие на землю, Тадамаса побежал к Цкуру.
— Гадёныш! — Кореец достал маленький нож, и кинул в Тадамасу.
Когда тот упал, Гын — со схватил меня и приставил к шеи другой нож.
— Если хотя-бы кто-то выстрелит, я убью её!
Тадамаса держался за плечо, в которое попал нож.
— Отпусти её, кисама, — Кума навёл дуло на корейца.
— Положи их в мешок и отдай мне, тогда я уеду, — Гын — со посмотрел на Цкуру.
— Как скажешь, — он сделал всё, как сказал кореец. — Отпусти Тихиро.
— Хорошо, — Гын — со отпустил меня на три шага от себя, и направил пистолет, а сам подошёл к Цкуру.
— Помнишь, ты сказал, что мы вместе до конца? — Цкуру протянул ему мешок.
— Это не имеет значения, — кореец взялся за край мешка.
— Имеет, и сейчас эти слова обретут смысл, — Цкуру схватил Гын — со за пиджак, они вместе упали в обрыв.
Перед падением кореец успел выстрелить в меня, но меня прикрыл Орубэ. Пуля попала ему в живот. Тадамаса уехал с места преступления. Я подбежала к обрыву, было видно только бескрайний океан.
— Звони в скорую, — Кума дал мне свой телефон, и снял с себя кожаную куртку.
— Ты куда?! — Я испуганно смотрела на всё происходящее.
— Спасать твоего друга.
— Ты всё знал?!
— Тихиро, я якудза, это моя профессия — всё знать, — Кума прыгнул в воду.
Скорая приехала, через десять минут. Я пыталась затянуть рану Орубэ, чтобы он не терял кровь. Когда водителя положили на носилки, Кума поднимался снизу, и тащил Цкуру на своём плече.
— Ещё одного забыли, — он передал Цкуру врачам, а сам упал.
Мы сидели с Кумой в холодном больничном коридоре. У него была перебинтована левая рука. Сжав в ладонях пластмассовый стакан из под воды, я первая начала диалог.
— Ты знал, что это я украла деньги?
— Да.
— Как? Я же похитила флешку. А саламандра? И Гын — со? Это ты тоже знал?
— Когда был у тебя дома, заметил свой чемодан и догадался. Гын — со, нет, я не знал, но ждал удара от каждого.
— И от Орубэ?
— Он не враг, но и не близкий друг.
— Золотая середина?
— Посередине ничего нет.
— Как и между нами, — я встала, и пошла прямо по коридору. Набрав в стакан тёплой воды, я вернулась.
До утра нас не впускали в палату к Цкуру и Орубэ. Я заснула, и сама не ощутила, как моя голова лежала на плече Кумы. Открыв глаза, я ничего не сказала ему, он посмотрел на меня своим острым и грозным взглядом.
— Схожу за завтраком, — Кума снял халат и ушёл.
Через пять минут, мне разрешили зайти к парням. Они о чём-то бурно беседовали, медсестра сделала им укол, и сказала, чтобы они не шумели.