Я не якудза
Шрифт:
— Но она сбежала…
— Она вернулась. Когда, я написала ей о том, что отца выпустили и все обвинения сняты, она приехала. Брат тоже одумался. У меня всё наладилось.
— Рад это слышать. А у меня в этом мире нет никаких причин, чтобы продолжать цепляться за него. Если ты и правда решила остаться в другом мире, то, пожалуйста, не забывай меня.
— Вы подумали? — Кую обратился к нам.
Мы кивнули.
— Что ж, вы придёте в себя там, где были. В вашей памяти не сотрутся никакие воспоминания, которые произошли. Вы лишь будете вспоминать их, как сон. Я был рад вам помочь. Искренне надеюсь, что у вас всё будет хорошо, и мне не придётся снова, возвращается к вам, — Кую, поклонился.
Перед тем, как разминуться, я обнял Тихиро, и положил ей в карман фотографию, которую сделал в автобусе, когда она спала. Это было единственное фото, которое осталось у меня. Я так же подписал его: "Подруге Тихиро, на память, от верного друга Цкуру". И приписал парочку смайликов, чтобы не было так грустно.
Я пришёл в себя, осмотрелся по сторонам, вокруг был лес. Поднявшись с мокрых веток, я пошёл прямо, вдалеке слышались голоса, которые звали меня. Я приближался к ним, ноги совсем ослабли, еле — еле открыв рот, я крикнул. Ко мне подбежал мой отец с фонариком.
— Цкуру! — он посветил мне на лицо. — Сын, где же ты был?! Мы два дня тебя ищем. Всё в порядке?! Я так волновался, места себе не находил. Мы с дедом обзвонили все морги и отделения полиции. Сын, ты испугал нас. Зачем сбежал? Если, я был строг с тобой, прости, пожалуйста, я думал, что так смогу воспитать тебя. Цкуру, ты не представляешь, как же я переживал за тебя!
— Пап, я так рад, что ты нашёл меня, — после этих слов, я потерял сознание.
Утром, я очнулся в больнице. В палате никого не было. В окно светило яркое солнце, я проморгался, и взял бутылку воды с тумбочки. Я, действительно, помнил всё, что произошло с Тихиро и мной. Мне не казалось это сном. Для большей убедительности, я посмотрел в интернете информацию об отце Тихиро. Этот человек существует, но его дочь пропала без вести, этой информацией были забиты все новостные заголовки. Так же не обошлось и без меня. Журналисты написали, что сын Тикары Мацубары был найден в лесу вчера ночью. "Местонахождение Хирано Тихиро неизвестно, но есть информация о том, что она ушла вместе с сыном Тикары".
И, здесь, я понял, что происходит что-то странное, чего не знаю я.
Я пролежал в больнице две недели, меня выписали в четверг. Отец приехал за мной, но в коридоре меня ждали пять полицейских. Они не дали мне поговорить с отцом, посадили в машину, и отвезли в отделение.
— Цкуру, не смей ничего говорить без адвоката! — Это были последние слова отца.
Мне устраивали ежедневные допросы в течение трёх дней. Не давали разговаривать с отцом и дедом. Все полицейские подозревали меня в исчезновении Тихиро. Я несколько раз писал, что не причастен к этому, но никто не верил в это. Полицейские давили на то, чтобы я сознался. Эта каста людей всегда пришивают то, чего ты не совершал. К твоему делу прилепят пять последующих, которые не смогли раскрыть.
— Мацубара — сан, это наша пятая встреча за третий день. Думаете, что у меня нет больше никаких дел, как только разбираться с вами? — Прокурор сел на стул.
— Видимо нет, раз вы ещё не нашли того, кто похитил Тихиро.
— Если не напишешь чистосердечное, то тебя посадят на двадцать лет, а когда всплывёт труп, то будет пересмотр дела, и ты сядешь на пожизненное.
— Ваши угрозы для меня пустой звук, — я встал со стула. — Браслеты тоже часть вашего плана? — я посмотрел на наручники. — У меня болит голова, мне нужно принять лекарство.
— Я не собираюсь идти на поводу у сына якудза. Сел и написал чистосердечное!
— Откройте дверь, — я постучал.
Охранник начал щёлкать замками.
— Закройте, мы не договорили!
— Из нашего диалога не выйдет того, что вы запланировали Гато — сан, — я посмотрел в лицо прокурору.
— Тупой ахо! — крикнул он, и схватил меня за шиворот. — Я ненавижу каждого из вас, вы позор страны!
— А мне, кажется, что наоборот.
После таких слов, я получил три раза по лицу. Прокурор бил с такой силой, что из моего рта начала течь кровь. Я думал, что он успокоился, но это было лишь начало. Гато отошёл от меня, я поднялся с пола на колени. Прокурор со всего размаха ударил меня по челюсти ногой, я упал без сознания, он продолжал наносить мне удары по почкам и груди.
Я очнулся в больнице с кислородной маской на лице. Мои ноги были фиолетового цвета, а лицо оставляло желать лучшего…
Я пролежал в коме семь дней. Отца пустили только на пять минут.
— Цкуру! Боже, что же эти гады сделали с тобой! Сволочи!
— Пап, я сильный, — я сжал его руку. — Прорвёмся.
— Я поговорил с Хирано, но он уверен, что это сделал ты. Его клан так же имеет вес, как и наш, поэтому борьба будет трудной.
— Пап, я не виноват…
— Я верю тебе, — на уставшем лице отца появилась грустная улыбка.
— Как дед?
— Плохо, давление…
— Пусть не волнуется. Он же сам говорил, что я сумасшедший парень, который не останавливаться. Пап, мы всем докажем, что я не виноват и наш клан чист.
Когда мне стало лучше, органы власти снова посадили меня в камеру.
Беседы с адвокатом не давали никаких результатов. Прокурор был злой, как овчарка. Вцепился в меня и давил законами. Он сменил свою тактику, вместо побоев, меня стали прижимать другими способами. Ночью включали в камере кондиционер, температура падала до нуля. Кормили три раза, но после каждого приёма пищи была диарея. Я перестал, есть и пить. Прошло двое суток, мой организм получил обезвоживание. Кожа стала сухой, ноги ломкими. В волосах появилась перхоть. Мне не давали лекарства, которые назначил врач от таких пыток, я чувствовал себя овощем. В глазах темнело, меня шатало из стороны в сторону. Казалось, что я умру. Но не сегодня…
Охранник отвёл меня в комнату для встреч. Я спрятал иглу от капельницы под рукав, чтобы воткнуть её прокурору. Я больше не мог терпеть эти мучения. В комнате стоял высокий мужчина, в чёрной рубашке и красных брюках. Это был не прокурор. Я стоял напротив него.
— Снимите с него наручники, — сказал мужчина спокойным басом. Охранник выполнил его просьбу.
Я по прежнему стоял возле двери, мужчина повернул стул ко мне, и сел.
— Я, конечно, не из добрых, но то, что здесь делают с тобой, и врагу не пожелаешь, — Кума посмотрел на мои руки. — Иглу надо прятать в левой руке, так легче попасть в артерию.
— Пришёл пожалеть меня? Так вот, я в твоей жалости не нуждаюсь.
— Выпей, — он протянул мне бутылку воды. — Не вскрыта, да, и, травить тебя мне нет смысла.
Я отпил половину, и поставил её на стол.
— Ты знаешь, где Тихиро?
— Да.
— Ты так долго молчал.
— Она мне всё рассказала.
— Тихиро любит тебя, а ты…
— Я тоже.
— Что?!
— Враг один, будь то сейчас или вчера.
— Ты про Гын — со?
— Да.
— Но Тихиро осталась с тобой в другом мире. Тогда, — я задумчиво почесал правую щёку. — Неужели!