Я перевоспитаю тебя
Шрифт:
За столом сидели несколько человек.
Старуха какая-то. С суровым лицом. Рядом с ней – мужик бородатый, в годах. Какая-то тетка с глазами навыкате, на голове – "воронье гнездо".
И мужчина.
Тот самый, который преследовал ее в ресторане.
Михаил, кажется.
Ну такой, ничего. Волосы у него аккуратно уложены, чуть вьются. На продолговатом лице – выразительные, с чуть испуганным взглядом, глаза. Прямой нос. И немного припухлые, "бантиком" губы.
– А вот и невестка проснулась, – брякнул "мужик".
– Вы,
Ирина нерешительно потопталась на крыльце, прижав к груди сумочку: таким образом ей удалось прикрыть чересчур откровенное декольте своего вычурного платья. Все молча разглядывали ногу Ирины, в единственной туфле. Ира почувствовала неловкость и вынула ногу из туфли. Движением ноги она отпнула обувь с крыльца.
Та шлепнулась во что-то, послышался всплеск. Ирина скосила глаза: ведро с молоком, накрытое марлечкой, стояло у крыльца. Туфля нелепо упала прямо в эту марлю, и погрузилась почти вся в молоко. Каблук уцепился за край ведра.
– Простите, – заторопилась, споткнулась и едва не растянулась на крыльце Ира. Чувствуя еще большую неловкость, потянулась за туфлей и вынула ее из ведра.
– Я заплачу за молоко! – мотнула она головой.
Пошарив в сумке, вынула кошелек. Из кошелька достала купюру, в тысячу рублей. Подняла ее над собой, показав всем за столом и нагнувшись, положила денежку под ведро, чтоб не улетела.
Когда она нагнулась над ведром, под тонкой тканью легкомысленного ее платья четко проступили контуры нижнего белья. Папа Михаила крякнул, схватив чашку с чаем, вылил кипяток чая себе в рот и обжег язык. Мама Михаила, Вера Григорьевна, похлопала мужа по спине. Бабушка неодобрительно хмыкнула.
Людка, круглолицая девушка, брякнула поднос с посудой на стол и подбежав, оттолкнула от ведра гостью.
– Не надо деньги! – выкрикнула она. – Я молоко телятам вылью.
– Телята… – выпрямилась Ирина. – Петух… Я что, в деревне?
"Сочное декольте" притянуло взгляды всех, кто сидел за столом.
– Да, в деревне, – оказался рядом с Ириной Михаил. Мужчина мягко обхватил ее за плечо и повернул к столу:
– Сядь за стол. Люда принесет тебе чай.
– Не надо! – позеленела при упоминании о чае Ира.
– Зачем соврал, что я твоя невеста? – замахнулась сумочкой на Михаила Ирина, когда все домочадцы разошлись из-за стола и пара осталась вдвоем.
– А что бы я сказал о тебе? – невозмутимо пил свой чай Миша. – Что ты – профурсетка из ресторана?
– Я не… Я не профурсетка! – возмутилась Ирина.
– Это я еще мягко сказал.
– Отвези меня домой.
– Не могу. Мама попросила картошку помочь окучить.
– Картошку? – осунулось лицо Ирины.
– Картошку. Отвезу тебя, когда с картошкой закончу, – "обрадовал" девушку Михаил.
Глава 4
Еще
"Пучеглазка", как назвала про себя маму Миши Ирина, и "старуха", резали овощи и зелень, встав у стола.
– Выспалась? – проронила "старуха".
"Пучеглазка" молчала. У нее был заплаканный вид.
– Ну так, – недовольно ответила Ира.
– Шла бы хоть Мише помогла! – стервозно выдала бабка.
– А… А что делать? – топталась у крыльца Ира. Чувствуя себя бестолковой идиоткой, вставшей поперек горла этих почтенных "старух".
– Тяпку в руки и пошла! – махнула рукой в сторону огорода бабка.
Спорить с бабулей Ира не стала, поняв, что толку от этого не будет. Лучше уж сделать вид, что послушалась и протянуть время до вечера. Она топала своими длинными загорелыми ногами по картофельному полю. Тяпку тащила в руках.
Старая, но чистая длинная футболка. Под ней – чьи-то коротко обрезанные джинсы. На ногах галоши большего, чем нужно размера. Все эти вещи ей со страдальческим видом дала мама Миши.
"Всратая картоха", – выругалась вполголоса Ира.
Завидев мужчин вдалеке на поле, прибавила шаг.
– Миха? – пробормотала неуверенно она. Того, кто ее в эту дыру привез, среди трех мужчин не было.
Три загорелые спины, дружно махали тяпками. Две фигуры не вызвали в Ирине никакого интереса. А вот третий…
Третий деревенщина был на удивление хорош.
Широкая мощная спина. Четко прорисованные мышцы на бицепсах. Да по нему анатомию мышечной системы человека можно изучать! И всё это "великолепие" обтянуто гладкой, блестящей от пота, загорелой кожей.
Мозг Ирины "поплыл". То ли от солнцепёка, то ли от мышц.
– Миха! – крикнула она.
– Ирина! – обернулся тот, с мышцами. Ира узнала в нем Мишу. Улыбка сама расползлась на ее лице.
– Что ты тут делаешь?
– Пришла помочь с картошкой, – подошла ближе и улыбнулась она. Облизнулась: "сушняк" одолел. Очень хотелось пить. При злобно настроенных женщинах там, во дворе дома она не рискнула подойти к столу, чтобы воды попить.
– Разве ты сможешь держать тяпку? С такими-то ногтями? – вслух удивился Михаил, взяв Ирину за ладонь.
Ногти на руках Ирины были очень длинными. И красивыми: на темно-бордовом лаке мерцали искусно прорисованные узоры. Жаль было такую красоту.
Михаил засмотрелся на изящные пальцы своей одноклассницы.
– Я хочу пить! – выгнулась от жары Ира.
– Там, – указал на обочину Миша. – Есть вода.
Попив воды, Ира оглянулась.
Вот машут тяпками бородач-папа Миши, еще какой-то невзрачный мужик. Похожий на Рэмбо Мишка. И его сестра, коренастая круглолицая Людка.
Конец ознакомительного фрагмента.