Я посажу тебя в клетку
Шрифт:
Сдержанность полетела к чертям, стоило только притиснуть ее податливое тело к себе. Член уперся между ног, а Юлька, зараза, завозилась, точно наносила смазку на ствол: вверх-вниз. Я мял её зад, только сильнее прижимая к стояку и задыхаясь от нетерпения войти в нее.
Целовалась Обухова с полной отдачей. Часто пытаясь перехватить инициативу, за что тут же получала по заднице с удовольствием от меня. И снова охала мне в рот, прогоняя разряды по позвоночнику.
И я сдался, решив уже сегодня переселить ее
И тут коза закусила мне нижнюю губу, откинулась назад, удерживаемая только моими жадными руками, и прохрипела:
– Трахни меня, Ермаков. Хватит уже строить из себя обиженку.
Пошел откат, словно меня из ведра холодной водой окатили. Нет, Юлька, помариноваться тебе еще надо, а не получать всё желаемое по щелчку пальцев.
Я разочаровано отпустил её, снимая с колен.
– Рус? Ты чего?
– Иди спать.
– Я не хочу спать.
– Я хочу.
Она собственнически положила ладонь на ширинку, и я поморщился. От желания сводило челюсть, но уступать той, которая из прихоти чуть не угробила меня и всю мою семью, не стану.
Я отвел её руку, проводил всё такую же растерянную и заведенную козу до двери ее спальни и ушел к себе ворочаться на протяжении всей долгой ночи…
Слышал, как она подошла к двери моей спальни, но так и не постучала. Прошептав тихое «козёл», вернулась к себе. Это я проверил, так как она могла ошибиться дверью и завалиться к брату.
В два ночи листал свою базу данных в поисках спутницы себе, с которой смогу хоть немного расслабиться и отвлечься от нестерпимого желания засадить Юльке Обуховой.
Утром проснулся разбитый. На часах пять, но меня что-то разбудило. Прислушался. Откуда-то издавался тихий скулёж. Я отвернулся, чтобы доспать. Ложная тревога, наверное, собака соседей как-топ пробивается через звукоизоляцию.
Уже закрыл глаза, как вспомнил про щенка и Юльку! Черт! Пёс в моем доме!
Я быстро натянул тренники, майку, взял наушники и телефон, выпустил Жорика, и вместе с ним, вприпрыжку с седьмого этажа, помчались в парк на пробежку.
Пёс быстро сделал дела, чем заслужил похвалу. Всегда думал, что малыши делают дела на пеленку. А этот – мужик! Жорик как-то даже не солидно звучит.
– Да, Вермут? Давай семь километров по кругу? Выдержишь?
Ни поводка, ни привычки к собаке у меня не было, но почему-то я был уверен, что с псом мы найдем общий язык.
Пока я трусил по дорожке, огибая парковый пруд, пес бежал рядом, иногда чем-то увлекаясь, останавливаясь и догоняя меня, иногда от того же любопытства забегая вперед, но все равно пристраиваясь рядом, как только я равнялся с ним.
Уже на выходе из парка мы встретили другого собаковода, с брехливой псиной на поводке. Щенок тут же подскочил и зарычал
– Уберите вашу собаку! – закричали мне.
И как-то само собой вырвалось:
– Вермут, ко мне! Рядом.
Я даже не удивился, что пёс бросив рявкать на соперника, подбежал и встал у ноги.
Ну как тут не позавидуешь козе? У нее что Козлов, что пёс – вышколенные, сразу к ноге садятся. Еще бы Обухову так выдрессировать.
В квартире все спали. Я отпустил Вермута прогуляться по квартире, познакомится с запахами и жильцами, сам принял душ и собрал дорожную сумку. За ночь оголенное желание спало, поэтому решил ехать без девушки для себя.
В принципе, если выездной раут пройдет по плану, то уже в воскресенье днем я смогу свалить. Отчитаюсь Олегу, куплю вкусностей девчонкам, и…
Мысли снова сосредоточились на Юльке. Собственно, мое подсознание и либидо уже решило, что она и есть моя девушка. Осталось только научить её не обламывать меня каждый раз, когда я готов пойти дальше.
Зашел к Тёме, толкнул в плечо, предупредил бдить за всем и не лезть к няне Юле.
– Руки оторву и в жопу вставлю, - сделал я последнее наставление и вышел.
Сначала поцеловал Дашку и поправил одеяло, потом зашел к Алине, поднял с пола подушку и даже не пытался искать её под перекрученным одеялом. У спальни козы остановился. Вроде как она теперь тоже моя… семья.
Хмыкнул сам над собой и уже отвернулся, чтобы уйти, когда Вермут ткнулся носом в дверь. Я оставил сумку, впустил пса и…
Она лежала поперек постели и я видел только попку, торчащую из-под задранной полусорочки. Но ничего в жизни так не хотелось, как подойти сейчас и расцеловать ее в обе розовые ягодицы.
Я с минуту боролся с низменными желаниями, но сдался. Тихо зашел и сел на край кровати. Вермут и тут помог, дружище. Запрыгнул и полез к лицу, тычась мокрым носом в щеки Юльки.
Она заворочалась, заворчала, отпихивая пса и крутя своей почти голой попкой перед моим носом.
Дальше включились инстинкты. Перехватил её за бедра и провел щекой по нежной коже. Юлька моментально переключилась с собаки на меня, но не отталкивала, а вывернулась в руках, подползая ближе, открывая мне обнаженную линию живота. Охая, млея от поцелуев, зарываясь пальцами в волосы и притягивая выше.
Я, как пёс на поводке, послушно полз вверх, оставляя след от поцелуев на ее идеальной коже. Не жалея засосов и прикусов, я тащился от близости и оставлял свои метки!
Я не доверял ни ей, ни брату. За три дня может случится что угодно. А я не хочу, чтобы это что-то случилось между ними. Трахнуть? Но за три дня ей захочется еще, а меня рядом не будет.
Взять с собой?
Это же Обухова! Она привыкла вращаться в великосветских тусовках. Почему мне сразу не пришла эта мысль в голову.