Я — посланник
Шрифт:
— Сплошное сердцебиение, — говорю я. — В ушах стучит.
Пассажиру, правда, невдомек, о чем это я.
— Остановите здесь, пожалуйста, — говорит она.
Это пассажирка. Ей под сорок, и ее дезодорант пахнет дымком и чем-то сладким. И макияж у нее весь в розовых тонах. Она отдает мне деньги и говорит, глядя в зеркало заднего вида:
— С наступающим Рождеством.
В ее голосе я слышу биение сердец.
2
Поцелуй, могила,
Я успеваю купить к празднику все, что нужно. Понятное дело, выпивки больше, чем еды. К моменту, когда начинают собираться гости, в доме пахнет индейкой, салатом «Колеслоу» и, конечно, Швейцаром. Сначала аромат жареного мяса перебил его запах, но в конце концов моя смрадная псинка вышла безоговорочным победителем и завоняла все на свете.
Первой приходит Одри.
Она приносит бутылку вина и домашнее печенье.
— Извини, Эд, — говорит она прямо с порога. — Мне нужно будет уйти пораньше.
Одри целует меня в щечку.
— Просто у Саймона тоже вечеринка, с друзьями, и он очень просил меня прийти.
— А ты-то сама хочешь? — не могу удержаться я от вопроса, прекрасно зная ответ.
С чего бы это Одри захотела провести целый вечер в компании трех неудачников и вонючей псины? Она же не сумасшедшая…
Одри спокойно отвечает:
— Конечно хочу. Ты прекрасно знаешь, что я ничего не делаю по обязанности.
— Да, это правда, — отвечаю я.
Действительно правда.
Я наливаю нам выпить, и тут приезжает Ричи. Его мотоцикл слышно от самого перекрестка. Вот он останавливается перед домом. Ричи кричит, чтобы мы открыли дверь. У него в руках огромная холодильная сумка, забитая креветками, лососиной и нарезанным лимоном.
— Ну что, хорошо смотрится? — бросает он. — Я тут подумал, вдруг ребятам понравится…
— Как ты это сюда допер?!
— В смысле?
— Ну, холодильную сумку? Ты ж на мотоцикле!
— А, это! Я ее к багажнику прикрутил. Места, чтоб сесть, правда, не осталось, но ничего, я стоя доехал. — Ричи счастливо подмигивает — мол, не волнуйтесь за меня. — Оно того стоило.
Да уж, это точно. Он, наверное, половину своего месячного пособия вбухал в эту лососину с креветками.
И вот мы ждем.
Марва, понятно дело.
— Держу пари, он не придет, — заявляет Ричи, устраиваясь поудобнее.
Рука его то подергивает усики, то проходится по волосам — как всегда, грязным и всклокоченным. На лице предвкушение и любопытство. Ричи не терпится узнать, чем все закончится. В руке у него банка пива, под ногами, вместо пуфика, Швейцар. И вот он сидит, долговязый, расслабленный,
— Ничего подобного, придет как миленький! — сурово обещаю я. — А попробует не прийти, приведу Швейцара к нему и все равно заставлю облобызать песику морду! — Я ставлю стакан на стол. — Вы чего, такого Рождества у меня давно уже не было! Я весь в предвкушении!
— Я тоже! — смеется Ричи.
Ему действительно не терпится.
— И потом, здесь же дармовые жратва и выпивка, — продолжаю я. — У Марва сорок тысяч долларов в банке, но удержаться от халявы он не может. Вот увидишь, придет непременно.
— Чертов скупердяй, — хихикает Ричи.
Вот оно, настоящее рождественское настроение!
— Может, позвонить ему? — предлагает Одри.
— Ну уж нет. Будем сидеть и ждать в засаде, — зловеще улыбается Ричи.
Да-а-а, я уже чувствую, будет весело. Друг мой смотрит на пса и спрашивает:
— Ну что, старина, готов ты к Большому Чмоку?
Швейцар поднимает голову и недоумевающе глядит, словно желая сказать: «Ты о чем вообще, приятель?» М-да, его-то не предупредили. Бедняга. Никто даже не поинтересовался: может, он против, чтобы Марв целовал его в губы?
В конце концов Марв появляется на пороге.
Естественно, с пустыми руками.
— С Рождеством! — приветствует он всех.
— Угу, угу, — откликаюсь я. — И тебя тоже.
Киваю на его пустые руки:
— А ты нереально щедрый парень, знаешь об этом?
Но я-то знаю, что у Марва сейчас на уме.
Он решил, что, раз уж придется целовать Швейцара, еду и выпивку можно не нести. Кроме того, Марв наверняка тешит себя надеждой, что мы забыли об уговоре.
Не тут-то было! Ричи живо возвращает его из мира мечты к жестокой реальности.
Он встает и говорит, улыбаясь во весь рот:
— Ну, Марв? Мы ждем.
— Чего это?
— Ты знаешь чего, — поддакивает Одри хрустальным голоском.
— Нет, — безнадежно упирается Марв. — Понятия не имею!
— Ну, ты мозги-то мне не засирай, — добродушно призывает его к порядку Ричи. — Давай. Уговор есть уговор.
Мой друг в полном восторге. Странно, что не потирает руки, так ему все нравится.
— Марв, — торжественно объявляет Ричи. — Сейчас ты поцелуешь эту псину.
И показывает на Швейцара.
— Причем поцелуешь как положено! В охотку! Не с кислой рожей, а улыбаясь до ушей! А не то мы заставим тебя целовать собачечку снова, снова и снова!
— Хорошо! — рявкает Марв.
Сейчас он похож на ребенка, которому не купили игрушку.
— Я его поцелую! Но в макушку!
— О нет! — грозится Ричи.
Он смакует каждое мгновение этой сцены.