Я принесла тебе Бога
Шрифт:
И вдруг в Бога попали. Пуля вошла в правое плечо, окропляя саван кровью. Христос вскрикнул от боли сквозь сжатые зубы, остановился, взявшись за плечо другой рукой, и перестал светиться. Старик испугался. «Бога же нельзя убить», – прошептал он и огляделся. Вокруг гибли его люди, а ведьмы вершили суд Ковена. Рука вновь потянулась к детонатору.
Но произошло чудо. Христос сначала начал что-то говорить. Это было видно по шевелящимся губам мессии. А затем вновь начал излучать божественный свет. Он выпрямился и раскинул руки в кресте. На ладонях отчетливо были видны отверстия, еще одна
Когда Христос подошел к пастырю, женщина-защитница встала спиной к спине Спасителя и продолжала стрелять. Стрельба утихала. Воины Иисуса побеждали, добивая раненных врагов на полу.
Мессия подождал, пока выстрелы утихнут полностью, и протянул руку проповеднику. С чувством великого блаженства, выраженном на лице, старик взял Христа за руку и послушно пошел с ним в сторону двери. Он улыбался и сиял вместе с Богом. Впереди их ждало Царствие Небесное.
– Твою мать! – закричала Тамура, когда они вышли из бункера. Твою мать! Самый дебильный план во всех вселенных! Рута, сука, ты не только выглядишь на восемнадцать, но и мозги у тебя цыплячьи. Сука, как же больно-то! – она упала на гранитный пол, сняла с себя оружие, обтягивающий костюм с экзоскелетом и выползла из своей паутины. – Я вся синяя! – лицо перекосила боль. Ведьма осмотрела себя. – Три ребра в труху, одно ребро проткнуло меня изнутри.
К ней подошла медсестра и открыла аптечку. Тамура отобрала у нее упаковку обезболивающих и вколола себе сразу три полуавтоматических шприца в живот.
– Я тебе медаль дам. Ага?! – к Тамуре подошла Эйра и протянула плащ. – За отвагу. Только не ори, как цыганка вокзальная. Сработало же. Я, правда, ни хрена не поняла, что случилось.
– Да пошла ты! – наркотический компонент обезболивающего начал действовать, и ведьма вколола себе еще дозу, закатывая глаза в ожидании новой волны эйфории. – Я когда-нибудь вас обеих убью. Дайте уже, кто-нибудь, сигарету!
Спецназ производил окончательную зачистку вооруженных фанатиков и выводил из зала остальных. Плач и стон наполнили здание школы. Мало того, что миссия провалилась, так еще никто не понял, что произошло.
– Ты молодец, Тамурыч, – сказала только что подошедшая Рута. – Я полностью доверила тебе свою жизнь, и ты справилась на пять балов. Правда меня продырявили. В плечо. А у меня завтра свидание с мальчиком.
– Ничего страшного, – улыбнулась Тамура и вколола себе еще дозу. Эйра тут же отобрала у нее упаковку с остатками обезболивающего. – Жвачкой дырочку залепишь, и все будет чики-чики, – засмеялась сквозь кашель Тамура. – Только не ковыряй там пальчиком. А то песок посыплется. Он возраст-то твой знает?
– Пастыря приняли, – альбинос отчитывалась перед Эйрой, – вколола ему снотворного лошадиную дозу, посадила в автобус и с взводом бойцов отправила его в Ковен, – закончила она доклад и показала язык изрядно опьяневшей Тамуре.
– Хорошо. Я автобусы вызвала, сейчас подъедут. Детей выводим и запускаем Боудикку, – скомандовала в рацию Эйра и обратилась к Руте. – Расскажешь, что там случилось?
– Да во все щели нас там отымели,
– Я не тебя спросила, – отрезала командир и вновь обратилась к молодой ведьме. – Что видел старик, когда выкрикнул «Иисус»?
– Так Христа и увидел? – ухмыльнулась Рута. – А остальные видели трех ведьм, за которыми добровольно, улыбаясь, пошел старик. Я, правда, чуть контроль не потеряла, когда плечо продырявили. Но ничего! Стагнум, сноровка, навыки и сила воли позволили закончить операцию. Слушай, комбат, а мне можно не медальку, а премию? Хочу машинку красненькую.
– Завтра решим. Я с утра на телевидение, – она взглянула на удивленно вытянутые физиономии коллег, – ага, пригласили на съемки. И профессора какого-то. Пастыря без меня не трогать. Хотя, наверное, я заеду сама утром в Ковен.
– А зачем его трогать? – улыбнулась Рута. – Отпустить его нужно. Пусть идет на все четыре стороны. Весь религиозный и сочувствующий мир уже увидел свою версию пастыря отступника. А недельки через три, когда все успокоится, мы его тихо выпилим, чтоб больше не пытался миссионерствовать.
– Ладно. Но без меня не выпускайте. Может чего интересного расскажет. – Эйра повернулась к женщине в светлом строгом костюме, все это время стоявшей у входа в школу. – Клэр, выведи детей. Только через черный ход, чтоб журналисты нас в гуманности не заподозрили. И где Боудикка?
Прямо к входу подъехал бронированный внедорожник. Две женщины в камуфляжных костюмах вышли из машины и открыли заднюю дверь. На бетонную ступень крыльца школы шагнула босая нога. Женщины тут же расступились. Из внедорожника появилась худощавая высокая женская фигура в грязном рваном платье, запачканном засохшей кровью по всей поверхности. На поясе висела небольшая тряпочная сумочка. Слегка поседевшие длинные волосы, стеклянный взгляд потускневших глаз и слегка трясущиеся руки, Боудикка оглянулась в поисках кого-то. К ней подошла Эйра и тихонько направила к входу.
– Там все, – прошептала ей на ухо верховная ведьма.
– Мои девочки, – простонала Боудикка.
– Там все, – повторила командир. – Иди. Все там.
Боудикка открыла сумочку и достала цыганскую иголку с длинной ниткой. Вошла в здание.
К школе уже подъехали несколько журналистских групп и оцепили здание со всех сторон. Репортеры шныряли везде, пытаясь хоть кого-то развести на интервью, но все бойцы Ковена им отказывали в комментариях. Лишь Эйра выдавала дежурные канцеляризмы сразу нескольким телевизионным компаниям. Самая любопытная журналистка с молодым оператором подбежала к Тамуре.
– Что там сейчас происходит? – спросила она, протягивая микрофон темной ведьме. – Почему туда вошла всего одна ведьма? Зачем ей иголка с ниткой? На что она способна?
– Очень хороший и правильный вопрос! – ответила Тамура, выдыхая порцию дыма. – Я, честно говоря, сама не до конца в курсе. Поэтому, советую вам самим все посмотреть. Там сейчас уже не опасно, всех, кто с оружием был, мы перебили. Идите, идите! Эксклюзив же, как-никак!
– Виталик, за мной! – крикнула журналистка и скрылась за дверями школы. Виталик послушно последовал за ней.